— Я крашу волосы. — Ответила я, и, наклонившись, вытерла слезящие глаза о папин рукав.
— Зачем ты красишь волосы мочой? — серьёзно осведомился папа, и склонил голову на бок.
— Это не моча. Это краска.
— Никогда не видел краску, которая воняет ссаньм! — развеселился папа, и поинтересовался: — моя шапка должна добавить твоим волосам пышности и блеска? Дай позырить!
С этими словами папа содрал с меня девайсы, и заорал:
— Вы ёбнулись, девки??!!
Я тоже заорала, ещё не зная даже почему.
— Ну что вы её напугали, а? — Сёма попыталась выпихнуть моего папу из комнаты, и пояснила: — этот дым от неё идёт, потому что гидропирит был свежый очень, понимаете?
— Не понимаю. — ответил папа, и не пожелал выпихивацца из комнаты.
— Сразу видно — вы не парикмахер. — Отрезала Сёма, и потрогала мои волосы. — Идём смывать. Кажецца всё.
Я встала, и на негнущихся ногах пошла в ванную. Папа шёл за мной, размахивая газетой «Московский Комсомолец», и открывая по пути все окна и двери в доме.
Сёма поставила меня раком над ванной, и принялась смывать с меня свежый гидропирит душем.
Я одним глазом смотрела вниз, на то, что смывалось с моей головы, и поинтересовалась:
— А почему твой гидропирит так похож на волосы?
— Он похож на таблетки, дура. А это твои собственные волосы. Таблетки свежые были, я ж сразу сказала. Ну, пережгли мы тебя немножко, с кем не бывает?
Не знаю, с кем не бывает. Со мной всегда бывает всё, что можно и нельзя себе представить. Волосы отвалились? Хуйня. Гидропирит зато попался очень свежый, теперь я сама это видела.
Сёма выключила воду, вытерла меня полотенцем, и сказала:
— Ну-ка, дай я на тебя посмотрю…
Я выпрямилась, хрустнув позвоночником, и с надеждой посмотрела на Сёму:
— Ну как?
Сёма нахмурилась, сделала шаг назад, ещё раз на меня посмотрела, и громко крикнула:
— Дядя Слава, а до скольки у нас аптека работает?
— До восьми! — Раздался ответ. — Только там парики не продаются.
Я задрожала, и стала рвацца к зеркалу. Сёма сдерживала мой натиск всем телом.
— Дядя Слава, а вы не сбегаете щас в аптеку за гидропиритом? Надо бы ещё разок Лидку прокрасить…
Раздались шаги, дверь ваной распахнулась, и на пороге появился папа.
Повисла благостная пауза.
— Зелёнка и йод у нас есть. В аптеку не пойду. — Почему-то сказал папа, и мерзко захихикал.
— А зачем мне зелёнка? — я уже поняла, что на башке у меня полный понос, но зелёнка меня смущала.
— Это не тебе. Это для Сёмы. Ты же щас в зеркало посмотришь, да?
— ДА!!! — заорала я, со всей дури пихая Сёму, и прорываясь к зеркалу…
Лучше бы я этого не делала.
Амальгамная поверхность показала мне зарёванную девку с распухшим носом, и с разноцветными кустиками волос на голове.