— Ну, голова, так то Христос сказал. А попы наши похитрее Христа. Они все-таки лучше золото примут. А лепта пускай у вдовицы останется, толку-то от нее мало.
— Заглаголил!
А маме и самой не хотелось идти в церковь. Она ходила от окна к окну, глядела на мокрый снег, который густо падал на мокрую землю…
— Что-то как я устала, — сказала она. — Вчера поздно легли, не выспалась. Не знаю, как выстою…
— А и выстаивать-то незачем, — ответил отец. — Ложись, да и отдохни.
— Люди вон пошли…
— Людям завтра в шесть часов не вставать.
Мама с облегчением повесила на стену черную кашемировую юбку, которую достала, чтобы идти в церковь, и прикрыла ее занавеской.
— Мам, а я? — с затаенной тревогой спросила Соня.
— А ты что? — прикрикнул отец. — Одна пойдешь, что ли?
Хорошо было остаться дома в эту слякоть и тьму! И в то же время мучила мысль: а что батюшка скажет, если узнает? Страстная неделя, а они дома сидят! Хотелось радоваться, что сейчас она сядет читать интересную книжку, и боялась радоваться.
Но села за книжку и про все забыла. Сказки, одна волшебней другой, раскрывались перед ней, полные неожиданных событий. Вот принц, превращенный в черный камень, лежит на склоне горы… Вот красавица переходит тайком из замка по холсту, протянутому над рекой… Вот жемчужина Адальмины, которую подарила ей фея. Сколько пришлось выстрадать Адальмине, когда она потеряла свою жемчужину!
— Что, уже отговели? — ехидно спросил Сергей Васильевич, проходя в свою комнату.
Он опять был в церкви, весь измок, пока дошел до дома. Он не замечал, что, проходя через хозяйскую комнату, оставляет темные следы на чистых маминых дорожках. А мама видела, но молчала, будто не видит. Она только подняла глаза от книги и сказала:
— Нездоровится мне сегодня. Завтра пойду.
Сергею Васильевичу, наверное, было досадно, что люди сидят дома с книжками в тепле, а он и устал и промок.
— Если бы все такие христиане были, как вы, что бы стало с православной церковью? Святой Даниил был брошен в ров со львами, а он славил господа. А тут — вишь ты, нездоровится… Да, уважительно, что говорить! Святые мученики вон что для господа терпели! Всякие муки. А мы… Ну, что говорить…
— Сережа, Сережа, что ж ты ноги не вытер? — торопливо прервала его Дунечка.
— Что ноги?! — огрызнулся Сергей Васильевич. — Какие ноги? — И, сверкнув на нее глазами, вошел в свою комнату.
Дунечка побежала в кухню за тряпкой, принялась было затирать мокрые следы, но мама сказала:
— Ничего, Дунечка, высохнет. Не ковры небось. — И отняла у нее тряпку.
У мамы все настроение испортилось. И отец сердито захлопнул книгу.