Соня со слезами оглянулась на маму, протиснулась к ней и уцепилась за ее руку.
— Ну, что ты? — прошептала ей мама. — Еще не хватало — плакать! Пусть люди пройдут, а потом и мы…
Люди проходили, причащались, целовали крест. А некоторые целовали батюшке руку… Батюшка дал с ложечки теплого красного вина с кусочком просфоры; вино было очень вкусное. Но крест Соня целовать не стала. Какая-то толстая старуха только что поцеловала его, а губы у нее были мокрые.
Ну, вот и все — наконец-то кончилось! Теперь можно жить, как всегда жили. Теперь можно читать сказки, петь песни, рисовать, играть в куклы! И притом — завтра праздник, пасха, и в школу не надо идти, и в церковь не надо! Хорошо!
Но мысли о Христе, которого распяли, а он на третий день воскрес, иногда тревожили Соню.
— Пап, вот ведь какие эти римские воины! — Соня подошла к отцу, облокотилась на его колено. — Ты подумай: Иисус Христос воскрес, а они сказали, что он не воскрес, а просто будто бы его ученики из гроба украли и где-нибудь спрятали!
— Да, скорей всего, так оно и было, — неожиданно ответил отец.
Соня посмотрела на отца с изумлением. Что он говорит? Как это так — ученики украли?! А батюшка сказал, что Христос воскрес! А если Христос не воскресал, то как же пасха будет?!
— А отчего же пасхе не быть? — сказал отец. — Попам заработать надо.
Отец и не подозревал, что наделали его слова. Соня верила в бога и во все, что рассказывал им батюшка в школе; а если так говорит батюшка, значит, так оно и есть. А как же еще?
Но вот отец говорит, что «скорей всего, так и было» — Христос не воскресал, а просто ученики его из гроба украли, да где-то и похоронили. А утром пришли римские воины, смотрят — в гробу нет никого. Стали спрашивать: зачем вы унесли Иисуса? А ученики отвечают: мы не уносили, он воскрес!
А что, если и правда: они просто придумали, что он воскрес? Ведь это отец сказал! А если отец сказал, как же ему не верить? Уж он-то знает!
Соня мучительно старалась разобраться в этих противоречиях. Ведь если так, то святые апостолы, ученики Христовы, — обманщики! А сын божий, значит, умер, как самый обыкновенный человек; вот как Никита Гаврилович — похоронили, и все. А тогда, значит, и в «законе божьем» все неправда?
Соне становилось страшно от этих мыслей, и она скорей бежала к подругам или бралась за книжку, чтобы не думать об этом.