В этот же день устроил «отходную» для остатков старой известинской гвардии.
Мое письмо было опубликовано в «Литературке» (№ 40, 4.10.00).
На память о любимой газете у меня осталось «канцелярское кресло (б/у) на колесиках». В 1999 году такие кресла десятками списывались по причине слишком уж (б/у). Попросил продать мне одно за наличный расчет. Отдали даром. Так что всю эту книгу я написал (точнее, настучал), сидя напротив компьютера именно в известинском кресле.
23 декабря позвонил Эдвин Луникович Поляновский (блестящий очеркист из старой плеяды, но очень нервный…) и сообщил, что Кожокин и Куприянов просят меня вернуться «на любых условиях».
Соблазн был. Все-таки моя газета. И если не будут мешать работать… Но справился, сообразил, что один известинец даже в «Известиях» не воин.
Мамонт и лошади Пржевальского
Когда я стал появляться на телевидении, меня часто спрашивали: «Как вы себя чувствуете в новой журналистской среде обитания?» Или — «среди новых СМИ и новых журналистов?». Или — «среди старых журналистов, ставших новыми?». В конце концов я отработал стереотип ответа: чувствую себя как неповоротливый, покрытый длинной рыжей шерстью мамонт, вокруг которого бегают шустрые лошади Пржевальского и думают: «Неужели он еще не вымер?»
На телевидение тянула не только привычка. В новой России возникла проблема денег. В России старой мой заработок в газете вполне меня устраивал. Телевидение было удовольствием, а не средством пополнения семейного бюджета. Теперь оно осталось удовольствием. Но выдвинулось вперед как источник доходов.
Телевизионный роман начался с НТВ. Во-первых, там работала Таня Миткова, а во-вторых, тогда, на мой почти заграничный взгляд, это был наиболее интересный, наиболее располагающий к творчеству канал. Состоялись беседы с руководством НТВ — Олегом Борисовичем Добродеевым (вице-президент) и Леонидом Геннадьевичем Парфеновым (генеральный продюсер). Договорились делать нечто вроде «Международной панорамы». События разворачивались стремительно. Начали подбирать группу. Велели срочно приехать и снять мерку для экранного костюма, а сам костюм будут шить в Италии. Тут я совсем обалдел. Меня вполне устраивали московские портные. Вот он — мамонт…
Но роман с НТВ был пресечен Юрием Михайловичем Лужковым. Он пригласил меня и предложил работу на 3-м канале. И хотя мне было крайне неудобно перед НТВ, Лужкову я отказать не мог. Он нравился мне как тип руководителя — четкого, организованного, знающего дело, умеющего держать слово, не заискивающего перед начальством. Наверное, при более близком знакомстве и на Лужкове появились бы пятна, но близкого знакомства не было. Было знакомство с Москвой, и оно работало на Лужкова. Так я оказался на «ТВ Центре».