Обстрел начался ровно в одиннадцать часов, как по расписанию. Мы даже успели позавтракать, попить чаю и еще раз проработать все детали. Я даже немножко вздремнул среди каменного крошева и кирпичей на раскладушке, притащенной откуда-то из квартир. Меня разбудили автоматные и пулеметные очереди, возле дома несколько раз грохнуло — скорее всего, обстреливали из подствольных гранатометов. Я скатился с раскладушки и пополз на позиции к своим разведчикам. Боевики беспорядочно обстреливали дом и завывали во всю глотку:
— Алл-ла-а-а, алла-а-а…
Рядышком со мной оказался лейтенант — командир взвода.
— О-о-о, блин, одно и то же, достали уже…
— Давай отвечай своими, мы попозже вступим.
Мотострелки начали вяло отстреливаться короткими очередями. Где-то прошуршал над головой и грохнул гранатометный выстрел. Заболели уши, осыпало бетонной крошкой.
Темп огня с обеих сторон то нарастал, то снижался. Короткая передышка.
— Сейчас танцор выскочит, — пробормотал лейтенант.
Я оглянулся и, чуть привстав, осмотрелся. Григорович, отойдя вглубь зала аптеки, стоя пристроился за бетонным углом и, положив ствол СВД на какой-то выступ, что-то высматривал в прицел.
Из дыры в кирпичной стене магазина выскочил высокий чеченец в камуфляже и высокой норковой шапке. Поскакал, как чертик, взмахивая автоматом и беспорядочно паля в нашу сторону.
— Э-э-эй-й-й, ублюдки-и-и!.. — гортанно заорал он.
Все, больше ничего не успел выкрикнуть и сплясать. Пуля калибром 7,62 миллиметра, попавшая в лоб, откинула его на стену магазина. Норковая шапка слетела с головы и покатилась по асфальту.
— Шапка моя-я-я! — проорал Григорович.
Минометчик с «Бульвара» не подвел: совсем неподалеку начали рваться мины. Грохнула дымовая, улицу начало заволакивать. Бойцы гранатометчики, кто сидя, кто с колена, начали обстрел магазина и дома по заранее намеченным секторам; слава богу, ширина улицы позволяла гранатам взвестись во время полета.
В работу включились пулеметчики и автоматчики, перенося огонь с первого этажа магазина и выше.
Сердце ухнуло: ну все, пора! Я привстал на колено, надел ремень автомата на шею, так, чтобы можно было стрелять с одной руки, достал из подсумка гранату, разомкнул усики, вытащил кольцо.
— Группа, приготовиться… Все, пошли!..
Как только я проорал, сразу же стартанули Еж и Кирпич — нырнули в клубы дыма, паля на бегу по окнам. Я сорвался и скачками понесся через улицу, пронесся через дым, разжал пальцы, со всей силы зашвырнул гранату через крышу магазина и свалился под стену рядом с Кипрачевым, который, уже развернувшись, короткими очередями стрелял через разбитую витрину. Прямо мне на ноги плюхнулся связист и очумело закрутил головой. Ровно через минуту вся группа была в сборе. Двинулись вдоль стены, давая предупредительные очереди сквозь пробоины и проемы. С крыши нашей пятиэтажки заработал АГС, недалеко один за одним послышались разрывы. Гранатомет короткими очередями поддержал «Утес». Все понятно: боевики, не ожидавшие отпора, отходят к девятиэтажке, и их отсекают. Головная пара выбежала на угол, залегла и начала короткими очередями лупить вдоль перекрестка. Крики «алла-а-а» прекратились. Вместо воплей боевиков среди домов заметалось громкое «ур-р-ра-а-а!» — это бесновались мотострелки, которые группой выбежали из дома, пересекли улицу и на бегу стреляли по окнам близлежащих домов. Среди грязных «песочек» пехотинцев мелькали серые камуфляжи людей Осипова. Я выполз за угол: вроде чисто.