Все гениальное просто: в жестяной куб, умыкнутый также на разрушенном аэродроме, он вварил кучу болтов, символизирующих вешалки, и впаял трубу, соединенную с бидоном, какой-то краник сбоку, присобачил крышку на защелках от снарядных ящиков.
Бидон, по образу наших «банных баков», прошивала насквозь труба, выходящая наружу. Плюс с боку в бидон был впаян штуцер — неизвестно для каких целей. Агрегат впечатляющий. Во мне тут же проснулся дух естествоиспытателя: необходимо тут же проверить, как эта конструкция функционирует в рабочем режиме. «Зампотех» тут же пояснил, что наша доморощенная ТДАшка может эксплуатироваться в двух режимах — с паром под давлением и просто в режиме «жарки». Рассказывая и поясняя, водитель залил в бидон воды, отсоединил шланг подкачки шин от КамАЗа, приладил его к штуцеру на бидоне, раскочегарил паяльную лампу и направил протуберанец синеватого пламени в трубу в бидоне. Через пять минут водила завел автомобиль и подал воздух в бидон. Жестяной бак затрясло, как в лихорадке, и даже, как мне показалось, стало немного пучить.
— Щас ебанет, — сказал кто-то из разведчиков, и бойцы предусмотрительно отодвинулись подальше.
— Не ссыте, селяне, — успокоил зрителей Садыков и показал, для чего нужен краник на кубе.
Пар мощной струей ударил в замерзшую землю и чуть было не ошпарил изобретателя.
В режиме жарки куб быстро нагрелся и источал тепло на несколько шагов.
На холостых проверили, теперь пора загрузить аппарат работой. Ради чистоты эксперимента пожертвовали формой самого Садыкова, аккуратно постиранной и развешенной в спальнике кабины. Водитель скуксился, но под напором общественности снова завел аппарат. Форму развесили внутри бака, так, чтобы не касалась стенок. В режиме пара обработка прошла успешно; прожарили, откинули пышущую жаром крышку, и Садыков куском проволоки, изогнутым в виде неопределенного интеграла, вытащил свои шмотки и развесил их остужаться на борту. Через пять минут под фарами КамАЗа проводилась тщательная проверка швов на предмет наличия бельевых вшей.
Победа! «Зампотех» со своей задачей справился на отлично! Садыков, почесав голову, объявил, что помимо вошебойки он еще, оказывается, изобрел стиральную машину. Ну, или ему так кажется, что изобрел. Недолго думая сметливый татарин залил в бак воды по самые края, настругал туда мыла, снова подал воздух и завел паяльную лампу. Вода в баке забурлила, через полуприкрытую крышку бака поперла пена. Вот так дела: хотели вошебойку а получили еще и стиралку, правда, непонятной конструкции, не полностью автоматическую, да и со сливом проблемы, но нам и такая пойдет. За два часа прожарили все свои шмотки и спальники. Садыков, довольный собою, решился отстирать свой грязный и замасленный бушлат, пришедший в состояние «куска мазута» во время реанимационных мероприятий с пожарно-водовозной машиной. Наметив план дел на завтра и неизбежный поход к начальству, я все-таки дописал отчет, нарисовал пару схем, поинтересовался у Паши, когда личный состав подгонит под себя новые рюкзаки, и позевывая заснул. Сквозь сон я слышал выстрелы артиллерии, какой-то грохот и чей-то дружный хохот. Пришлось наорать на личный состав, не выходя из кузова. Бойцы расползлись по своим местам, прихихикивая и что-то обсуждая. Я втянул носом тонкий аромат мыла, исходивший от бушлата, и снова заснул. Ночью просыпался, выходил, проверял дежурившего разведчика, курил, смотрел на пылавший город, ежился и снова залезал в теплый кузов.