— Пацаны, как шмотье высохнет, езжайте обратно, передайте, что майор работает с нами, обрабатывает полученные сведения и сортирует трофеи…
— Понятно, — кивнул один из бойцов, по всей видимости, старший. — Товарищ лейтенант, мы здесь еще у вас чуть посидим, пообсохнем, а то к штабу ехать неохота. У нас вчера из-за одного полковника сто двенадцатый бэтэр чехи сожгли, сегодня еще герои найдутся — то в дачи захотят на заставы выехать, то в город прорваться. У нас с нашего взвода почти народу не осталось.
Да, каждому свое. Может, и неизвестный мне полковник рвался помочь кому-то и погубил БТР, может, все это от безысходности, может, от глупости, а может, от понуканий какого-нибудь более «высокого» начальства. Бойцы с БТРа по-своему правы: приедут попозже — глядишь, и не пошлют куда-нибудь под пули. А как бы неплохо было заиметь свою бронемашину: можно было бы выдвигаться в район ведения разведки своей маленькой колонной, встав у кого-нибудь на блокпосту, работать уже с «базы». Да и радиостанция дополнительная на БТРе есть. Эх, мечты, мечты. А может, попытаться провернуть аферу!
Меня начало распирать от нахлынувших мыслей, и я, присев на скамейку, закурил и крикнул суетившимся возле импровизированной кухни бойцам, чтобы принесли чаю.
Принесли горячий чайник, и я знаком показал на экипаж.
— Угостите пацанов, а то уже замерзли на воздухе.
Дежуривший по кухне боец сначала вопросительно посмотрел на меня, потом, поджав губы, принес еще три кружки и одну кружку с вареньем.
— Угощайтесь, мазута, — гордо процедил он и с видом, полным достоинства, удалился под брезентовый полог.
Бойцы на «мазуту» не обиделись и с удовольствием стали прихлебывать чай.
— Пацаны, а вы бы у меня не хотели остаться? — как бы невзначай спросил я сразу у всех.
Естественно, хотели: воды завались, душ горячий, чаем поят — можно и остаться.
Я кликнул замкомгруппы и озадачил его вытащить из кузова все ящики с не нужными нам трофеями. Ящики расставили передо мной. Ну что же, зрелище вполне впечатляющее.
План по экспроприации бронеобъекта был основан на зрелищности, наглости и надежде, что когда-нибудь здравый смысл какого-нибудь начальника возобладает над эмоциями.
Экипаж попил чаю и быстренько одевался в чистую и парящую на свежем воздухе форму.
Я отобрал для проведения задуманного мероприятия Григоровича, Ежа и Кипрачева, к старой испытанной гвардии добавил обкатанного в боях фельдшера. Залез к себе в отсек, забрал накладные, привезенные направленцем, сунул опять в РД отчеты и схемы.
Через пятнадцать минут мы с похабными песнями, угибаясь от комков грязи, летевших из-под колес, прибыли к штабу группировки. Меня опознали и начали на меня орать. Переждав визги и слюни, я набрал воздуха в легкие и во всю мочь заорал: