В Кроубридже имелся маленький муниципальный парк, ворота которого были зажаты с двух сторон домами, выходившими фасадами на рыночную площадь — сердце и организующий центр городка. Парк был разбит на месте единственного в городе здания, разрушенного германскими бомбами в годы Второй мировой войны, — длинного дома с террасой и большим ухоженным садом на заднем дворе, спускавшимся к реке подлинному пологому склону. Во времена преобразований, в конце сороковых годов, городской совет объявил это место общественным достоянием. Старый сад, декорированный в духе XVIII века, трансформировали в зону зеленых насаждений с газонами, засаженными георгинами клумбами, травяными бордюрами и розовыми кустами. Новшество рассматривалось в те дни как символ скорого наступления эпохи всеобщего благоденствия.
Кэти сидела на ласочке, наблюдая за садовником, занимавшимся подрезкой розовых кустов. Она испытывала острую зависть к простоте и значимости его работы, заключавшейся в отсечении всего лишнего, что наросло за год, и доведении длины стебля до требующихся фута или двух. На свете существовало несколько мужчин, которых она с удовольствием бы подвергла подобной радикальной хирургической операции.
Она сидела в парке около часа, пока холодная и мрачная атмосфера раннего вечера не вошла в ее кровь и плоть до такой степени, что это позволило ей восстановить чувство душевного равновесия. Тогда она поднялась с места, прошла по змеившейся среди травы тропинке к железным воротам, выходившим на рыночную площадь, и направилась к своей машине. Она поехала в Эденхэм и припарковалась на Хай-стрит напротив лавки зеленщика. Джерри никакой радости при встрече с ней не выказал, и ей пришлось стоять рядом с прилавком в ожидании, когда он закончит обслуживать покупателя.
— Я уже закрываюсь. Что вам угодно? — осведомился он.
— Я бы хотела купить немного винограда, если он у вас сладкий и сочный.
Джерри посмотрел на нее сквозь толстые линзы очков, придававших его лицу удивленно-невинное выражение, даже если он злился. Вот как сейчас.
— Он такой и сеть. Вам сколько нужно?
— Две большие грозди. Кстати, как поживает Эррол?
— Вы еще спрашиваете! Он болен. А все благодаря вам.
— Это как же понимать?
Он поджал губы и некоторое время смотрел на нее в упор.
— Я не хочу с вами разговаривать. Забирайте свой виноград и уходите.
— Мне нужно поговорить с Эрролом. Полагаю, теперь-то уж я могу к вам зайти?
— Даже не думайте об этом! Эррол находится под наблюдением врача. Я хочу, чтобы вы оставили его в покое. Вы принесли нам обоим много бед и печали.