И на суде Эржебета молчала, до последнего покрывала дочь. Что она против родной крови?
Замок Чахтице, август 1614 года от Рождества Христова
Бока коня, покрытые пеной, ходили ходуном. Трех лошадей загнал Дьёрдь по дороге. Сам не остановился толком, не отдохнул ни разу – еле живой доскакал в Чахтице. В замковом дворе соскочил, бросил поводья слуге, крикнул в испуганное лицо:
– Заводски здесь? Секретарь мой?
– Недавно приехал, – пролепетал слуга.
Дьёрдь бросился в замок. Бежал из последних сил, но казалось, что ноги, как в дурном сне, немеют от ужаса, прилипают к камню двора. «Не успеть, не успеть…» – повторял про себя.
– Заводски! Заводски, черт тебя дери! – орал он, взбираясь по лестнице. – Ты где, Заводски? Не надо ничего, я передумал…
– Я здесь, господин, – секретарь неторопливо спускался навстречу. – Не извольте беспокоиться, все сделал, как приказали…
– Что?! – Турзо в бессильной ярости потряс кулаками. – Что сделал?!
– Отдал тюремщику, чтобы добавил, куда следует, – вполголоса пояснил Заводски.
Дьёрдь выругался, оттолкнул секретаря, побежал дальше, задыхаясь от усталости и страха. Отдал тюремщику… может быть, тот еще не успел? Ну конечно, не успел… Господи, сделай так, чтобы не успел! Он, Дьёрдь, все исправит. Вернет ей свободу, сына вернет. Доброе имя. Все отдаст, жизнь положит, на коленях будет вымаливать прощение. За то, что поверил не ей, а всему миру. За то, что считал чудовищем, тогда как она просто покрывала дочь… За то, что не защитил. За предательство свое подлое…
Господи, сделай так, чтобы тюремщик не успел! Ведь совсем мало времени прошло. Вот она, комната Эржебеты…
Охранник поклонился именитому гостю, услужливо распахнул дверь. Спрятал в карман пустой флакон темного стекла…
Эржебета стояла посреди комнаты, держа в руке кубок. Увидела Дьёрдя, улыбнулась растерянно:
– Ты все же пришел, мой дорогой друг? Простил?..
«Не пей!» – хотел крикнуть он. Шагнул вперед, собираясь выбить кубок…
Но Эржебета вдруг закашлялась. Кубок выпал из тонкой ослабевшей руки. Пустой. Графиня изумленно смотрела на Дьёрдя, и взгляд ее черных глаз был беззащитным.
Ноги Эржебеты подогнулись, она стала медленно оседать на пол. Турзо подхватил, бережно уложил на кровать.
– Я умираю? – просто спросила она, глядя ему в глаза. – В вине был яд?..
– Да, – ответил Дьёрдь и с отчаянием обреченного добавил: – Это я убил тебя, Эржебета. Прокляни меня!
– Нет, Дьёрдь. Нет, что ты… – прошептала графиня. – Ты не виноват, тебя обманули…
– Виноват. Это я приказал дать тебе яд, Эржебета.
– Я прощаю тебя. И благодарю за любовь. Она хранила меня всю жизнь. Только теперь я это поняла… Прости меня, что не могла ответить…