Так вот, я думаю, что основа экономического благосостояния страны есть работа, работа и еще раз работа каждого и заинтересованность в ее результате. Но ведь для этого нужна помимо материального интереса и сознательность.
Очень губительно для воспитания коммунистической сознательности нарушение наших принципов — равенства, социальной справедливости, коллективизма. Человек у нас порой получает за свой труд совсем не то, что ему следует. Либо меньше, либо больше. Первое возмущает, второе развращает.
Нелегко, очень нелегко завоевывать сознание человека, поэтому нам еще трудно и долго придется идти к Красным воротам…
Но я верю, мы придем!
Позвонила Соня и сказала:
— Сережа, надо бы увидеться.
— Что-нибудь случилось?
— Случилось, — ответила она. — Можешь подъехать к станции метро «Спортивная»?
— Да.
— Тогда у выхода к Лужникам, на улице.
…От метро они шли к Лужникам.
— Сережа, я уезжаю.
— Куда?
— В Африку. Вот сдам летнюю сессию и…
— В турпоездку?
— Нет, наверное, на год, дорогой Сережа.
— Не понимаю, а как же учеба? Ты же только заканчиваешь третий курс.
— Я выхожу замуж и уезжаю с мужем.
— Ничего не понимаю, с каким мужем?
— С тем самым доцентом, о котором, помнишь, рассказывала тебе?
— Но ты же говорила, что он тебе не нравится.
— С тех пор, как я это сказала, прошло около трех лет.
Знаешь, Сережа, время учит. Для тебя я друг, товарищ и брат. А для доцента — любимая девушка. Вот я и согласилась стать его женой. Сколько заключается браков, идущих от ума, и, знаешь, они оказываются довольно удачными. И наоборот, брак по любви… извини, Сережа, я не на тебя намекаю.
Они шли по территории стадиона, обогнули огромный цилиндр Большой спортивной арены, оказались на набережной Москвы-реки и остановились у парапета.
По реке шел большой прогулочный катер. Волны от него заплескались у отвесного гранитного берега. Закачалась байдарка, движущаяся параллельно катеру.
— Институт, — продолжала Соня, — я не бросаю. Мне оформят академический отпуск. Год я буду работать медицинской сестрой в советском госпитале. Отличная практика. Вернусь и закончу институт. Все будет о’кэй.
— Соня, я теряю тебя.
— Обратного хода нет, Сережа. Ведь я ждала тебя. Думала, после развода с Викой мы будем вместе. А ты и полшага не сделал мне навстречу. Я ведь люблю тебя, Сережа.
— Соня, Сонечка… — Сергей сжал ее руки. — Теперь не позвонишь тебе, не поплачешься. Ты все понимаешь, как никто. Ты не передумаешь?
— Поезд ушел, Сережа.
— Как никто… — повторил он.
Соня стояла спиной к реке, опираясь руками о перила барьера. На ней было свободно сидящее платье лимонного цвета с широкими рукавами, перехваченное тонким поясом. Черные прямые волосы едва не доходили до плеч.