Но, — увы!—эти раскинувшіеся во всѣ стороны луга, эти черноземныя поля, эти густо заросшіе лѣса принадлежали не тѣмъ, кто изъ года въ годъ обливалъ ихъ кровавымъ потомъ, кто ихъ пахалъ, носилъ, корчевалъ, воздѣлывалъ и оберегалъ, а лишь тѣмъ немногимъ и случайнымъ счастливцамъ и баловнямъ судьбы, которымъ, — по народной пословицѣ,—„бабушка ворожила"...
VL
Голодающее село.—Первыя впечатлѣнія.— Сестры милосердія.
Около 12-ти часовъ дня намъ подали лошадей; двѣ пары, заложенныя въ плетенки на деревянныхъ дрогахъ. Въ одну изъ плетенокъ помѣстилась А, И. А—ова вмѣстѣ съ узлами платья и бѣлья для нуждающихся, а въ другую—я съ докторомъ.
Нашъ ямщикъ,—молодой, добродушный парень, видимо старавшійся заслужить расположеніе господъ, которыхъ онъ везъ,—то и дѣло покрикивалъ на своихъ шершавыхъ, захудалыхъ лошадокъ.
Первыя восемь верстъ отъ Ставрополя мы ѣхали лѣсомъ, прекраснымъ сосновымъ лѣсомъ, принадлежащимъ казнѣ. Затѣмъ качалась степь, черноземная степь—то ровная, какъ скатерть, то слегка волнистая, мѣстами распаханная подъ яровые, мѣстами сверкавшая яркою сочною зеленью молодыхъ озимей... Вверху синѣло небо, солнечные лучи все сильнѣе и сильнѣе нагрѣвали воздухъ, который казался голубымъ и глубокимъ. То и дѣло слышались веселыя, ликующія трели жаворонковъ, невидимо рѣявшихъ въ воздухѣ.
Въ два часа дня мы подъѣхали къ Бритовкѣ, Выселки тожъ. Это — большое село съ населеніемъ свыше 5,000 человѣкъ, состоящимъ изъ русскихъ и татаръ. Въ одномъ концѣ села виднѣется православная церковь съ колокольнею, въ другомъ—двѣ татарскія мечети съ минаретами.
— А куда васъ везти?—спросилъ ямщикъ, подъѣзжая къ селу.
— Намъ нужно къ сестрамъ милосердія. Ты знаешь, гдѣ онѣ живутъ?
— Какъ не знать сестеръ,—сказалъ ямщикъ немного даже обиженнымъ тономъ за сомнѣніе къ его познаніямъ.—Мало ли я народу къ нимъ возилъ... Эй, вы, соколики!—сь особенною энергіей крикнулъ онъ и, взмахнувъ кнутомъ, началъ съ необыкновеннымъ усердіемъ подстегивать шершавыхъ и тощихъ „соколиковъ".
Мы быстро покатили по широкой и прямой улицѣ села,—„перваго голодающаго села", которое намъ предстояло увидѣть. „Какія-то впечатлѣнія ждутъ насъ здѣсь?" думалъ я, вглядываясь въ два ряда крестьянскихъ избъ, которыя тянулись по обѣимъ сторонамъ улицы.
Постройка была небогатая, но и отнюдь не бѣдная, а средняя, вполнѣ обычная для этихъ мѣстъ. Въ глаза не бросалось ни раскрытыхъ крышъ, ни заколоченныхъ избъ, ни снесенныхъ дворовъ и плетней,—словомъ, ничего такого, что громко говорило бы вамъ о томъ, что это село голодаетъ, что жители его уже нѣсколько мѣсяцевъ терпятъ острую нужду, доведшую до нищеты и разоренія. Среди избъ виднѣлось немало „пятистѣнниковъ"; нѣкоторыя избы были крыты тесомъ. Лишь изрѣдка кое-гдѣ глазъ подмѣчалъ наглухо заколоченную избу или уныло торчавшія стропила ободранной крыши.