Пользуясь отчетомъ д-ра Яблонскаго, мы постараемся намѣтить здѣсь хотя краткую характеристику
сентемировскихъ татаръ, ихъ культурной и экономической жизни. Какъ мы уже замѣтили, населеніе въ Сентемирахъ—сплошь татарское. Русскіе встрѣчаются здѣсь только среди торговцевъ, писарей и т. п. Разговорный языкъ—татарскій, хотя мужчины почти всѣ говорятъ или, по крайней мѣрѣ, хорошо понимаютъ по-русски. Но женщины въ большинствѣ случаевъ совершенно не знаютъ русскаго языка. Немногіе русскіе, проживающіе здѣсь, также предпочитаютъ говорить при сношеніяхъ съ мѣстнымъ населеніемъ по-татарски.
Во всѣхъ селеніяхъ имѣются татарскія школы не только для мальчиковъ, но и для дѣвочекъ. За обученіе нигдѣ обязательной платы не установлено,—кто сколько дастъ. Учителями являются свои же односельцы. Къ сожалѣнію, все ученіе въ татарскихъ школахъ состоитъ лишь въ заучиваніи наиболѣе важныхъ мѣстъ аль-корана и шаріата, а также въ письмѣ по-татарски. Исключеніемъ изъ этого правила является одна школа въ Среднемъ-Сентемирѣ, въ которой мулла учитъ дѣтей и счету, при чемъ главнымъ образомъ даетъ разныя практическія наставленія,—напримѣръ, какъ дѣлить землю.
Школы помѣщаются въ общественныхъ зданіяхъ, обыкновенно поблизости мечети, при чемъ школьныя помѣщенія всегда тѣсны и антигигіеничны. Благодаря этимъ школамъ, извѣстный процентъ взрослаго населенія (даже и женщины) умѣютъ читать и писать по-татарски. Русскую же грамоту знаютъ только очень немногіе бывшіе солдаты да муллы изъ молодыхъ, для которыхъ знаніе русской грамоты стало теперь обязательно.
Такъ какъ многіе изъ болѣе зажиточныхъ татаръ занимаются разными торговыми оборотами, для чего ѣздятъ въ Самару, Казань и другіе города, бѣднота же уходитъ на лѣто въ разныя мѣстности Россіи „бурлачить" (такъ они называютъ отхожія полевыя работы), то народъ, благодаря такому подвижному образу жизни, отличается извѣстной развитостью, особенно по сравненію съ сосѣднимъ, болѣе осѣдлымъ, мордовскимъ и чувашскимъ населеніемъ. Въ доказательство извѣстнаго рода культурности татарскаго населенія г. Яблонскій приводитъ слѣдующіе факты.
„Мнѣ не разъ, — говоритъ онъ,—приходилось бесѣдовать съ отдѣльными татарами о пользѣ изученія русской грамоты. Сплошь и рядомъ заводили объ этомъ рѣчь сами татары и даже муллы, и большинство изъ нихъ, особенно молодежь, выражало желательность открытія русской школы. Я не разъ слышалъ отъ другихъ обратное, что татары видятъ въ русской школѣ первый шагъ къ вѣроотступничеству, страшно падки на всякіе слухи о насильственномъ крещеніи и т. д. По своему личному опыту я не могу подтвердить этого".