- А как? - тут же ухватилась я.
Существо задумалась, и три его глаза сощурились, рассматривая меня.
- Просто уйди, - и столько уверенности в голосе, что уточнять просто расхотелось.
Я попыталась встать и поняла, что это почему-то сложно. Существо легко выпрямилось и подало мне руку. Большую, с тремя серыми когтями, но так аккуратно и бережно, что у меня не возникло страха. Я оперлась на нее, и существо помогло подняться.
- Ты устала? - спросил мой собеседник.
- Наверное, - неуверенно ответила я.
- Тогда уходи сейчас, - решило за меня существо.
Я невольно развернулась, повинуясь его уверенному голосу, но все-таки остановилась и спросила:
- А ты?
Существо наклонило голову на бок и уставилось на меня, уже одним глазом, большим и круглым.
- Ты боишься за меня? - вдруг спросило оно.
Я испытывала по отношению к странному собеседнику легкую тревогу, как за олененка. Не знаю почему, но для меня вдруг стало важно - знать, что с ним все будет хорошо.
- Я хочу, чтобы ты чувствовал себя хорошо и жил долго, - честно и лаконично ответила я.
- Буду, - уверенно ответило мне существо, после короткой паузы, а потом глянуло на малыша, который уже собирался снова заплакать. - Ты возьмешь его с собой?
- Да! - не задумываясь, ответила я.
Существо легко подняло олененка, подошло ко мне и аккуратно передало олененка на руки. К моему удивлению, малыш практически ничего не весил.
- Держи его при себе, пока не уйдешь, - велел собеседник, - сам он уйти не может, только если ты его будешь нести.
Я кивнула, а потом вдруг спросила:
- А мы еще увидимся?
Существо задумалось.
- Не знаю, - просто ответили мне.
Я вздохнула, развернулась и пошла прочь от своего собеседника. С каждым моим шагом в душу заползала тоска. К горлу подступил комок, глаза уже жгли слезы. Уходить не хотелось совершенно, и только мое упорство, мое желание не отказываться от прошлых целей гнало вперед. Я никогда раньше не отказывалась от принятых решений, даже если все были против, и для всех они были глупыми, а сейчас не собиралась начинать! Я вернусь домой и стану достойна своего рода, своего деда. Я стану артефактницей, даже если потом буду жалеть, что ушла из этого места. Пусть дома я для всех, как шип ядовитого плюща в одном месте, я все равно вернусь! Я когда-то решила, что добьюсь от деда восхищения и уважения, я решила, что меня будут уважать и ценить, а значит, надо вернуться и хотя бы попытаться выжить в месте, где я всем приношу одни беды, где я непутевая и глупая, и где у меня нет прошлого, но есть враги.
Малыш затих у меня на руках и уткнулся носом под мышку. Видимо, опасался, что я его брошу. А я упорно продолжала идти, хотя слезы уже лились градом. Мне хотелось обернуться и посмотреть, где мой странный собеседник, хотелось вернуться к нему, но я это не сделала. Я просто шла. Осознавая, что дома у меня, скорее всего, ничего не получится, да и здесь тоже, но тут спокойно и хорошо, а там приходиться огрызаться, там трудно, потому что дома я - бедствие. Вечная ошибка, а здесь есть шанс, что примут, просто потому что здесь практически никого нет. Но я все равно шла и шла, уже рыдая навзрыд от тоски, уткнувшись носом в шею малыша. И только моя вечная гордость гнала вперед.