Под розовой футболкой тело двигалось, змеясь, и майка то и дело задиралась, так что явью становился и самый смутный намек на лонную мглу.
— Мы — вигвам современной музыки и порнухи! — возликовала Нэнси. — Вигвам с полным обслуживанием, способный удовлетворить художественные и извращенные потребности любого мужчины!
Все девчонки завелись, перевозбудившись. Неистовая музыка и смех, несясь из вигвама и растекаясь среди деревьев, устремились к ребятам посланием во мраке перед отбоем. Жюль думала о том, что она ничуть не похожа на Итана Фигмена. Но и на Эш Вулф она ничуть не похожа. Она существует где-то на оси между Итаном и Эш, слегка противная, слегка желанная — еще не востребованная ни той, ни другой стороной. Не стоит переходить на сторону Итана просто потому, что он этого хочет. Как он сам сказал, ей не о чем жалеть.
В последующие дни восьминедельной смены Жюль и Итан провели немало времени наедине. Когда она была не с Эш, она была с ним. Однажды, сидя с ним в сумерках у бассейна, когда пара летучих мышей парила вокруг трубы большого серого дома Вундерлихов через дорогу, она рассказала ему о смерти отца.
— Ничего себе, ему было всего сорок два? — переспросил Итан, качая головой. — Боже, Жюль, такой молодой. И до чего же грустно, что ты его больше никогда не увидишь. Он был твоим папой. Наверное, часто пел тебе все эти песенки, я прав?
— Нет, — ответила Жюль.
Она опустила пальцы в холодную воду. Но потом вспомнила вдруг, что однажды отец пел ей песню.
— Да, — сказала она, удивляясь. — Это была народная песня.
— Какая?
Она запела нетвердым голосом:
«Просто легкий дождь тихо моросит,
Слышно, как трава под дождем шуршит.
Просто легкий дождь, просто легкий дождь,
Что ж они сделали с ним?»
И резко остановилась. «Давай дальше», — сказал Итан, и Жюль, смущаясь, продолжила:
«Просто под дождем мальчик там стоит,
Ласковым дождем, что идет много лет,
И травы уж нет,
Простыл мальчика след,
И каплет дождь слезами вослед,
Ну что ж они сделали с ним?»[1] Когда она закончила, Итан продолжал смотреть на нее.
— Меня это убило, — сказал он. — Твой голос, стихи, все вместе. Эту песню написала Мальвина Рейнолдс. Ты знаешь, о чем она, да?
— О кислотных дождях, кажется? — предположила она.
Он покачал головой.
— Нет. О ядерных испытаниях.
— Ты все знаешь?
Довольный, он пожал плечами.
— Смотри, — сказал он ей. — Когда была написана эта песня, правительство проводило всякие надземные ядерные испытания, и в атмосферу попал стронций девяносто. И дождь смыл его на землю, он попал в траву, коровы его съели, а потом дали молоко, которое выпили дети. Маленькие радиоактивные дети. Поэтому президент Кеннеди подписал закон о запрете надземных ядерных испытаний. Это было важно. Твой папа интересовался политикой? Придерживался левых взглядов? Это очень клево. Мой папа стал злобным лентяем с тех пор, как мама ушла. Помнишь, как ссорятся родители Уолли Фигмена в моих мультфильмах? Визг и вопли? В общем, думаю, ты можешь догадаться, откуда я беру свои идеи.