ли такая поездка. Я должна была рассказать тебе. Деннис наорал на него, и он убежал. Это произошло буквально минуту назад, прямо здесь, в лесу. Это было ужасно. Он так сильно изменился, Эш. Ты не рассказывала об этом.
Жюль так ничего и не слышала в ответ.
— Ты в порядке? — спросила она. — Скажи что-нибудь. Я знаю, что это звучит дико. Эш?
По-прежнему на линии было тихо, а затем послышался приглушенный фоновый разговор. Жюль услышала: «Нет, я расскажу тебе. Да, Исландия». Затем к Эш обратился мужской взволнованный голос. Но из-за постоянного шипения Жюль ничего не могла разобрать.
— Алло! — крикнула Жюль. — Алло!
Но Эш разговаривала с Итаном, а не с ней.
— Дай мне секунду, — настойчиво говорила Эш, — и я тебе все расскажу. Да. Гудмен. Она говорила о Гудмене. Хорошо, Итан, ладно. Пожалуйста, перестань.
Она говорила умоляющим голосом, а потом вновь взяла телефон и заплакала.
— Жюль, мне пора, — сказала она. — Ты была на громкой связи, а рядом сидел Итан.
— Боже мой, — вырвалось у Жюль. И тут разговор прервался.
Она поспешила выбраться из леса. Сначала пошла быстрым шагом, потом — побежала, инстинктивно находя обратную дорогу, и оказалась на лужайке в разгар обыкновенного жаркого дня. Несколько подростков развалились под деревьями, играя на музыкальных инструментах, и они помахали ей руками. Жюль весь вечер смотрела одноактные пьесы, сочиненные обитателями лагеря, а на следующий день вытерпела обеденное барбекю, на котором трио цимбалистов играло песни группы Nirvana на самодельных инструментах. Телефон все время лежал у нее в кармане, и Жюль ждала, когда же он завибрирует, и на другом конце линии раздастся голос Эш. И когда Эш все-таки перезвонила через день во время завтрака, она спросила:
— Жюль? Ты можешь говорить?
Шум доносился из динамика по-прежнему. Жюль резко встала из-за стола, где сидела с двумя мальчиками-актерами, не заботящимися скрывать от нее свои чувства.
— Да, — произнесла Жюль, проходя через столовую и за дверь-ширму во внутренний дворик, где было тихо и ей никто не мог помешать. — Ты где?
— В аэропорту. Лечу домой. Одна. Итан сказал, что устал от меня.
— Что это значит?
— Он сказал, что браку конец.
— Да ну. Он же не всерьез! — Жюль бросала слова резко, жестикулируя, расхаживая, и несколько ребят глядели на нее через окна, любопытствуя или беспокоясь.
— Всерьез, — возразила Эш. — Он сказал, что с него хватит. Он не может мне доверять. Мы были женаты двадцать пять лет. Он будет звонить своим адвокатам.
— Да он тебя боготворит. Вы такая замечательная пара, вы созданы друг для друга, и не может это просто так