— Я не могу звонить Итану, — сказала она. — Ты же его знаешь. Высоконравственный Итан. Я уверена, что сейчас он и меня ненавидит.
— Он не может тебя ненавидеть. Разве что мимолетно.
— А почему?
— Сама знаешь, — сказал Деннис.
Вундерлихи приехали на следующий день в свободное от занятий время. Жюль и Деннис провели их по территории, показывая, как проходит вся здешняя здоровая и плодотворная деятельность. Едва ли нужно прилагать какие-то усилия, чтобы побуждать детей разбиваться на группы, шить костюмы и строить большие планы.
— Мы не довели лагерь до ручки — беззаботно сказал Деннис.
— Пока что нет.
Мэнни с его непослушными бровями и Эди в большой соломенной шляпе походили на снисходительных бабушку и дедушку, которые приехали навестить внуков. Они то и дело кивали, одобряя увиденное.
Когда настало время обедать, все четверо сели за отведенный для них стол у окна в общей столовой.
— Все замечательно, — сказал Мэнни. — Мы не ошиблись, когда передали вам лагерь.
— Не ошиблись, — эхом отозвалась Эди. — Мы думали развиваться в другом направлении, но рады, что стали работать с вами.
— Ну и ну! — сказал Деннис. Они с Жюль смущенно засмеялись. Повисла пауза, все замолчали.
— Дела идут так хорошо — сказал Мэнни, — что мы хотим сделать вам еще одно предложение.
— Давайте, — сказал Деннис, довольный, что его похвалили. Его редко хвалили за работу, и Жюль заметила, что он заинтересовался. Похвала бывает приятнее самой работы.
— Мы хотели бы предложить вам взять на себя заботу о лагере на пять лет, — сказал Мэнни. — Пятилетний контракт. Условия мы написали. На протяжении пяти лет вы сможете управлять лагерем так, как посчитаете нужным. Год — это ничто. Пока вы только присматриваетесь. За пять лет не только вы сможете превратить лагерь в такое место, каким вы хотите его видеть, но и мы перестанем за него волноваться. Мы можем вообще не вмешиваться. Для нас это станет облегчением, чтобы вы знали. Все эти годы мы вкладывались в мельчайшие детали, работали не покладая рук. Может быть, теперь мы могли бы заняться чем-нибудь еще.
— Например, отоспаться, — сказала Эди. — Или, может быть, я наконец удалю наросты на ногах. Я давно их запустила. Сейчас мои ноги не похожи на человеческие. Прямо копыта какие-то.
Мэнни улыбнулся, глядя на нее.
— Это правда, — сказал он. — Так и есть.
— Иногда, — задумчиво сказала Эди, — наросты важнее искусства.
Муж кивнул.
— Открывая этот лагерь, мы думали, что сможем осуществить утопию, — сказал Мэнни. — И долгое время нам это удавалось. Когда ты, Жюль, сама приезжала сюда, здесь еще было здорово. Но лучшие времена уже давно прошли.