— Я не знаю, как ты к этому отнесешься, — сказала Эш, — но это принадлежит скорее тебе, чем мне.
Посылку доставили, большой коричневый бумажный конверт. Жюль была дома одна, когда прибыл курьер; Деннис ушел в парк, поиграть с мячом. «Поиграть со смертью», — пошутил он. Поздним вечером того дня Рори возвращалась из школы из глубины штата, чтобы погостить недельку.
— Я просто хочу провести с вами время, — объяснила она родителям, но они знали, что для нее променять свежий воздух и мир друзей на то, чтобы побыть с матерью и отцом, было своего рода жертвой, и она приносила ее, чтобы ободрить их, показать им заботу. Они ждали ее возвращения, и ее приход все исцелит.
Расписавшись в получении посылки, Жюль встала посреди прихожей и раскрыла пакет. Внутри находились сложенные пожелтевшие листки бумаги, скрепленные степлером, она развернула их и увидела раскадровку анимационной короткометражки, которая так и не увидела свет. Она тут же определила возраст эскизов. Не только бумага выглядела хрупкой, но и стиль Итана изменился за долгие годы, лица героев начали приобретать определенные черты характера; а здесь, в самом начале его пути, карандашные штрихи были широкими и размашистыми, будто его рука пыталась обогнать мозг. На первом кадре, аккуратно прорисованном, были мальчик с девочкой, легко узнаваемые: Итан и Жюль, на вид им лет пятнадцать. Они стояли под соснами в лунном свете, заливающем их неказистые, глуповатые лица. Мальчик глядел на девочку глазами, полными восхищения.
— А о чем ты думаешь? — спросил он. — Может, ты еще передумаешь?
А девочка отвечала:
— Давай, пааажаааалуста, поговорим о чем-нибудь другом?
На следующем кадре они вместе взбирались на холм.
— Ну хорошо, а о чем ты хочешь говорить? — спросил он ее.
— Ты никогда не замечал, что карандаши похожи на собак колли? — сказала она, и тут в кадр ворвался карандаш № 2 с собачьей мордой, его пасть открылась, и он заскулил.
— Не-а, никогда, — говорил Итан в следующем кадре. Обе фигуры добрались до вершины холма и вместе пробирались сквозь деревья. «О горе, о горе», — говорил мальчик сам себе, но при этом улыбался, совсем чуть-чуть. «О радость, о радость». Тьму над их головами озарила вспышка из сердечек и цветочков.
Скрепленные листы еще пару дней пролежали на столике в прихожей квартиры Хэндлер-Бойдов, на том же месте, где на какое-то время задерживались рождественские письма от Эш и Итана. Время от времени Жюль останавливалась и бегло рассматривала рисунки Итана. Наконец она поместила их в коробку в гостиной, где хранила вещи, относящиеся к тому периоду ее жизни. Там были подписанные ежегодные альбомы «Лесного духа», скрепленные спиралью, и аэроснимок всего лагеря в то первое лето. На этом снимке ноги Итана располагались над головой Жюль, ноги Жюль — над головой Гудмена, и так далее.