Я пояснил, что это – панцирь черепахи из Пустыни. Его и мой меч не брал. А сам безо всякого удовольствия читал в эмоциях этого Аскани, что подвернулся я тут со своей бандурой совсем не вовремя. Надо же, такой повод для начала войны пропал!
Насчет последнего – это мои догадки, но раздосадован он был ужасно. Вот что теперь делать? Один раз так вышло – это несчастный случай, но во второй раз уже никто не поверит…
На Клеону я «эмпатии» не накладывал, но, по-моему, она поняла все точно так же, как я. И сумела сохранить безмятежное выражение лица. Мол, мало ли какой метатель может стрелять в королевском саду без предупреждения! Переживать из-за этого, что ли?
– Так, Бертан и Леон! – одернула Клеона двух сопровождавших ее магистров, которые, похоже, собрались возмутиться произошедшим. – Вы видите, братик без сумки остался, как он теперь этого зверя Пустыни потащит? Помогите ему. Это самое правильное, что вы можете сейчас сделать.
Сама же подхватила меня под руку и оперлась на нее чуть сильнее, чем следовало бы.
– Пойдем, поможем тебе разложить трофеи. Братик… – и с милой улыбкой добавила: – Пошли скорее, пока нас не добили.
– Так ты поняла, что это был за выстрел?
– Мы про этот состав несколько дней назад узнали, у Тротье агенты тоже работают. Как это зелье действует, после демонстрации – спасибо тебе! – тоже идеи появились. Мессиры магистры должны по остаточным явлениям на твоем панцире поточнее разобраться.
– Так ты для этого просила их мне помочь? – настроение пошло вниз.
– Дурачок! Думаешь, я не поняла, что ты меня спас?
Принцесса остановилась, обняла меня за шею и, немного пригнув голову (да, я подрос!), поцеловала. В щеку. Но я тоже успел ее обнять и прижать поплотнее. Клеона пискнула и отстранилась:
– Бра-атик! – после чего снова взяла меня под руку.
Вот ведь зараза! И не скажешь ей, что мы ни разу не брат с сестрой. А на ощупь она так очень даже ничего…
Ага. Вот только и осталось, что совсем потерять бдительность и пойти бычком на веревочке да на бойню. Очень сомневаюсь, что принцесса может отменить приказ королевы-матери. Да и не захочет. Хотя какая-то своя игра тут есть. И нравится она мне явно больше пигалицы Эгрейн и задаваки Хельги.
Что-то я на себя всех принцесс примерять стал. Мне бы кого попроще. Но ведь обложили они меня капитально. Теперь и к Мерте не пойдешь. После скандала в театре мне ясно дали понять, что по актрисам приличным молодым аристократам ходить не положено. Очень по-женски. «Сам не ам и другим не дам». Точнее, сама тоже не дам, извините за пошлый каламбур. Проблема, однако. Осложняющаяся еще тем, что вне стен академии я стал почти постоянно ощущать следящие за мной взгляды.