– Ну давай, попробуй, – заинтересовался дед.
Осмотрев мотоцикл, я включил зажигание и одним рывком по заводной ножке запустил двигатель.
– Ну что, едем? – устраиваясь в седле, поинтересовался я, делая перегазовку.
– Мы за тобой, – кивнув, заторопился дед.
Тут Димка соскочил на полотно дороги и подбежал ко мне:
– Можно с тобой?
– Это опасно… но можно. Садись сзади, коляска занята.
Счастливый братишка устроился позади меня, я протянул ему очки-консервы и дал чуть газу, включив скорость, осторожно стронулся с места. Заглох, не та скорость. Методом тыка я разобрался в скоростях и покатил по своим вчерашним и свежим сегодняшним следам немцев. Подкатив к ответвлению, я встал у него и, заглушив двигатель, поднял очки на лоб. Рядом крутились три лайки, одна же, Белка, видимо, осталась с повозками.
Когда они подъехали, я снова запустил двигатель и, подминая мелкую поросль, поехал по заросшей дороге. Когда телега, что шла на буксире, также углубилась в лес, мы с дедом вернулись на дорогу и срубленными ветками, связанными в веники, замели следы. Туфтово получилось, откровенно говоря, повозки заметную колею оставляли в мягкой почве, но ничего не поделаешь. Если немцы захотят нас найти, то найдут, так что чем шустрее мы будем удаляться от них, тем лучше. И мы заторопились.
Эта заброшенная дорога оказалась ужасной, в одном месте мы даже объехали полуутопленный скелет грузовика, но главное – двигались. Маринка, что отвечала за тыл, говорила, что пока тихо, погони нет. И когда наступило время обеда, надолго не останавливались: напоили лошадей, поели бутербродов с водой и продолжили путь. Была и хорошая новость: Шарик очнулся. Немного затуманенным взором осмотрелся и, напившись воды из миски, снова вырубился. В этот раз просто уснул.
Под вечер мы добрались до большой дороги в этом районе, но выезжать на неё не стали, метрах в пятидесяти от большака разбили лагерь для ночёвки. Когда я возился с мотоциклом, ко мне подошёл дед.
– Керосина мало? – понял он.
– Километров на сорок, – кивнул я, стряхивая последние капли бензина из канистры в бак. – Надеюсь, повезёт, и встретим наших армейцев, передадим им машину и оружие. Но не всё, так что давай смотреть трофеи.
– Давай, – с большой охоткой согласился дед.
К нам подтянулись и остальные, всем было интересно.
Три мотоциклетных плаща, их без разговоров забираем. Два свернули в аккуратные тюки. Один расстелили на траве, куда стали складывать хабар. Три пары очков, мы их уже оценили – от пыли хорошо защищают, так что пригодятся. Три пары сапог. Дед с довольным видом примерил самые большие. У него размер – сорок последний, и подобрать ему обувку неимоверно сложно, приходилось по размеру у сапожника заказывать, а тут как раз у немчика оказался такой же, удачно. Родичи распотрошили три немецких ранца. В них были найдены колбаса и две краюхи хлеба. Бутылке самогона рад был только дед, понимал, что ему одному достанется. Правда, когда мы закончили и сели ужинать, он только одну стопочку принял, стресс, так сказать, снимал, вернее, остатки его.