— И мне тебя тоже очень не хватает. Обнимаю тебя по телефону. — Она издала звук «ммммм», как будто крепко что-то стискивает, и я засмеялась. — Поговорим завтра в это же время?
— Да. Люблю тебя.
— А я тебя, сладкая моя девочка.
Мы лежали каждый в своей кровати и думали, чем заняться. Мы не чувствовали себя усталыми, хотя оба переоделись в пижамы. Я удивилась, когда Каидан переоделся, но ничего не сказала.
— Может быть, сходим поплавать? — предложил Каидан.
— Не могу, — ответила я. — Не взяла купальника. — Нарочно.
Я села на кровати, подложив под спину подушки. Хотелось поговорить с ним — и задерживать его разговором как можно дольше, на случай, если он все же собирается в какой-то момент уйти.
— Каидан, а что случилось со всеми исполинами? Почему нас сейчас так мало?
Он пересек комнату, сел в ногах моей кровати, на почтительном расстоянии от меня, потер лицо, как будто от усталости, и заговорил:
— Ну, хорошо. — Он вздохнул. — Слушай. Сто с лишним лет назад на земле жили тысячи испов и их потомков. Потомки по нисходящей линии полностью наследовали все способности, в этом отношении они были в точности как мы с тобой. И повелителям становилось все сложнее следить за ними и держать их в узде. Участились случаи, когда испы благодаря своим способностям занимали видное положение в человеческом обществе, приходили к власти, затевали войны, истребляли целые народы — в общем, привлекали к себе слишком много внимания. А повелителям нужно, чтобы испы действовали так же, как они сами, — исподволь влияли на людей, сеяли раздоры, хаос, но держались в тени. Поэтому они постановили устроить Большую чистку. Всех испов — включая и тех, которые верно служили повелителям, — выследили и истребили. За несколько лет никого не осталось.
Каидан был бледен как мел, а мне понадобилось собрать все силы, чтобы убрать из ауры депрессию.
— Похоже, — сказала я, — испы в глазах повелителей значат даже меньше, чем люди.
— После чистки они приняли меры, чтобы подобное больше не повторилось. Повелитель гордыни, Рахав, требовал запретить повелителям производить потомство, но эту идею зарубили. Вместо этого сделали так, чтобы детей не было у испов.
— Ты имеешь в виду, — я прикрыла рот рукой, чувствуя, как тошнота подступает к горлу, — что их стерилизовали?
Он, кивнув, развел и соединил пальцы, как будто что-то отрезает ножницами. Я вопросительным жестом показала на него.
— Да, меня тоже, — тихо проговорил он. — Нас всех подвергли этой процедуре.
— Кроме меня, — сказала я и тут же почувствовала, как бледнею, вообразив себе, что отец захочет сделать то же самое и со мной.