— Просто это была плохая идея. Пожалуйста, поезжайте назад… — Она явно теряла логику мыслей, как всегда при сильном волнении. Я выдохнула.
— Патти, ты меня до смерти перепугала. Я уж думала, что-то случилось. Послушай, всё…
— Нет! Не говори мне, что всё хорошо!
Я оглянулась на Каидана — он закусил губу, — и приложила ладонь ко лбу. А Патти продолжала:
— Не могу поверить, что отпустила тебя. Я худшая мать всех времен. Вернись, умоляю! Я свяжусь с твоим отцом и попрошу денег…
В трубке послышались всхлипывания. Как ее успокоить? Я наклонилась к окну, подалась вперед и заговорила негромко и мягко:
— Прошу тебя, Патти, не проси меня вернуться. Ты поступила правильно. Мне нужно встретиться с сестрой Рут и с отцом. Пора. Если тебе так будет легче, готова отзваниваться каждый час.
Патти уже не рыдала, а выла в голос. Мое сердце сжималось от ее боли, а глаза жгло так, как будто это я сама плачу.
— Ты лучшая мать на свете, — уверяла я ее. — Кому как не мне это знать? Мы вместе приняли решение, и оно было верным.
Патти глубоко вздохнула.
— Если что-нибудь — что-нибудь, — с нажимом повторила она, — случится, сразу же звони мне. Я добуду денег — неважно, как, — и одна из нас тут же примчится к другой. Слышишь?
— Да, мэм.
Когда эта кошмарная беседа, наконец, завершилась, я не смогла поднять глаза на Каидана и вернула ему телефон, не глядя в его сторону. Потом скрестила руки на груди и стала смотреть на пейзаж, пробегающий за тонированным стеклом, с печальными мыслями о Патти, которая сидит там дома и терзается, зарабатывая себе язву.
Впереди показалась надпись «Добро пожаловать в Алабаму».
— Ух ты! — невольно вырвалось у меня.
— Что такое? — Каидан посмотрел на меня с таким удивлением, что моя радость мигом улетучилась.
— Граница штата. Я ни разу не была за пределами Джорджии.
— Как это — ни разу? Ты что, всю жизнь провела в одном и том же штате?
Я кивнула:
— Да — ну, кроме самых первых недель.
— Невероятно!
Алабама из окна машины мало чем отличалась от Джорджии, и я почувствовала разочарование.
Начиная с десяти утра телефон Каидана каждые пятнадцать минут, а то и чаще, звонил или сигналил о приходе текстовых сообщений. Сообщения Каидан сразу же прочитывал, положив руку с телефоном поверх руля, чему-то улыбался, смеялся, хмурился, но сам ни разу ничего не набрал. А при звонке проверял, кто звонит, но не отвечал. Когда это повторилось раз десять, мне страшно захотелось выбросить аппарат в окошко.
— Хочешь, я поведу, а ты спокойно пообщаешься? — Предложение прозвучало у меня довольно-таки бесцеремонно, чего я вовсе не хотела, но Каидан, поглощенный очередным сообщением, не обратил на это внимания.