Если бы я захотел рассказать Дуайту что-то очень личное из своей жизни, этот момент был бы в тему.
Люди в моей жизни четко делятся на две группы. Это те, кто знает обо мне все, и те, кто этого не знает. Наверное, не очень здорово вот так делить людей, с которыми я общаюсь почти каждый день. Может, это происходит потому, что я пытаюсь как-то разделить на ячейки свое безумие?
На днях я случайно подслушал часть телефонного разговора Пола со своей матерью. Большинство людей сочтет ее симпатичной старушкой. Ну, одной из тех, у кого всегда найдутся леденцы и кто никогда не явится на вечеринку с пустыми руками. Но она очень лихо обращается со словами «узкоглазые» или «цветные», а «азиаты» произносит шепотом, когда мы обедаем где-нибудь в ресторане. И никто не удосужится объяснить ей, что «азиаты» вовсе не является ругательством.
Как я говорил, она только с виду кажется такой милой, на самом же деле все обстоит иначе. Она мне не доверяет. Чего стоит одна только ее просьба при первых же признаках сообщать ей, что я начинаю терять над собой контроль, дабы она успела что-то предпринять. При этом она достала из своей сумочки баллончик с перечным газом и многозначительно потрясла им у меня перед носом. Какого черта, мадам? Нет, она не собиралась вызывать «Скорую помощь» или еще кого-нибудь, если произойдет эпизод, характерный для моего измученного мозга и ментального состояния. Эта сучка намеревалась распылить газ мне в лицо! Маме я ничего не стал рассказывать, потому что ей и так приходилось трудновато налаживать отношения с матерью Пола. И если бы мама узнала о ее словах, это еще больше ухудшило бы положение.
Когда мама забеременела, мать Пола стала звонить чаще. Обычно на его мобильный телефон, но время от времени могла набрать и наш городской номер. Наверное, мы остались единственным семейством, где на домашнем телефоне нет определителя номера. Поэтому маме приходится туго всякий раз, когда звонит свекровь, чтобы выдать очередной и никому не нужный совет насчет будущего ребенка. Например, если родится мальчик, мама обязательно должна будет сделать ему обрезание. При этом она прекрасно знает, что мама насчет обрезания решительно протестует. Кстати, когда родился я, она тоже возражала против данного обряда. Ну вот, теперь вы знаете обо мне даже больше, чем вам хотелось бы знать.
Так или иначе, но буквально на днях я услышал телефонный разговор Пола с его матерью. Надо отдать ему должное, он ничего не наврал. Вот что он сказал:
– Да, ситуация под контролем. Нет, мама, я все оцениваю правильно. И если ты еще раз скажешь, что я не слишком серьезно отношусь к безопасности своего ребенка, я на тебя очень сильно рассержусь. Люблю тебя. Пока.