Здесь — «кина нету». Нет средств фиксации изображения. Ближе — театр, спектакль, балаган, самодеятельность. Кино можно и назавтра показать, в театре — каждый день надо что-то новенькое.
* * *
Актриса, «прима» прошедшего «спектакля для взрослых», пришла требовать свой гонорар.
Бенефициантка, факеншит!
Софочку я использовал «втёмную». Никакое силовое воздействие, вообще — принуждение, для этой… актёрки нельзя было применять. Только — словами. И ни слова лжи!
— Забота у меня ныне, тётушка. Мнится мне, что Сухан, мертвяк мои ходячий — задурил. По нему не видать, но по нему и вовсе ничего не видать! Мара, похоже, ему надоела. А такому-то мужику без этого, сама понимаешь…
— Тю! Так он же мертвяк! Прикажи — пусть в кулачок. Или ещё какое «дупло на ёлке» сыщет…
— Говоришь, а не понимаешь! Это ж мертвяк! Души-то нет! Как с такого приказа бездушье его может уелбантуриться да вспзд… Мда. Одному богу известно.
— Тебе что — в городке давалок мало? Вели — десяток твоего мертвяка обслужит. Да мне наперёд скажи — глянуть хочу. Интересно как он это дело… Бабы такие страсти сказывают… Брешут, поди, дуры.
— Тут дело такое… Приказать-то можно. Только все бабы Мару боятся. Вдруг заклятие наложит? Наколдует, что б заросло всё гладенько. Дуры, конечно. На такое заклятие даже и у Мараны силов не достанет. Но страх бабский — есть. А Сухан — он же мертвяк! У него ж чуйка… ого-го! Это нормальному мужику — лишь бы ляжки в стороны и дырка на месте. А он-то — бездушный. Ежели и вторая душа со страху ни жива, ни мертва — ему как? Прикинь-ка как Мара его к себе привязала — всех трусих пуганула. А мужик-то справный, гожий. Ты-то как, смелая? Поджилки не трясутся? Опять же — тебе самой посмотреть охота. А не лучше ль — и попробовать? Тебе — забава, мне — забота долой. Жаль будет, коли доброго слугу потеряю. По пустому, считай, поводу.
Софья, к этому времени, переругалась со всей верхушкой здешнего женского общества. Её привычка к первенству вдруг натолкнулись на другие яркие личности. Рассказывать о том, что она — бывшая княгиня Суздальская, бывшая монахиня Ростовская — не рисковала. Имена — «Улита», «Кучковна» — не звучали. А «Софья», «Софочка» — имя, принятое при постриге — не связывались с общеизвестной персоной.
Тень Боголюбского, его возможной мести заставляла вести себя тихо. А норов, выработанная годами привычка повелевать — не давали.
Я представил её как полонянку из сгоревшей Москвы, взятую мною для услужения в долгом путешествии. Это было подтверждено позднее и пришедшими с Кастусем литвинами. На ложе к себе я не звал, слугам мять запретил. Такая… холопка общего пользования ограниченного применения. Хозработы на подхвате. Статус неясный, но низкий, в шешнадцатом ряду.