Серебристый язык трапа уже медленно втягивался в корпус корабля. Казалось, он еще не был полностью поднят, когда корабль взмыл вверх и унесся через ту же скважину в реальности, которой прежде воспользовался зеленый человек.
– Ты говорил о справедливости и мире, которые принесет Новое Солнце. Справедливо ли с его стороны вызывать меня в такую даль? И какое испытание я должен выдержать?
– К тебе взывает не он, а те, кто надеется призвать сюда Новое Солнце, – ответил мастер Мальрубиус, но я не понял его. Потом он вкратце изложил мне тайную историю Времени, то есть величайший из всех секретов, который я раскрою здесь в надлежащем месте. Когда он закончил, мой разум пришел в смятение, и я боялся забыть его слова, ибо услышанное казалось слишком колоссальным для простого смертного, поскольку я наконец понял, что туман, сомкнувшийся вокруг других, застилает глаза и мне.
– Ты обязательно это запомнишь. На пиру у Водалуса ты сказал, что наверняка забудешь тот глупый пароль, которому тебя научили в подражание ключевым словам власти. Но ведь ты не забыл. Ты будешь помнить все. Не забудь также отринуть страх. Быть может, эпическая епитимья рода человеческого подходит к концу. Старый Автарх сказал тебе правду: мы не полетим вновь к звездам, пока не станем небесным созданием, но, возможно, это время уже близится. Не исключено, что в твоем лице достигнут синтез всех дивергентных тенденций нашей расы.
Трискель, по своему обыкновению, поднялся на задние лапы, потом развернулся и побежал по залитому звездным светом берегу, взметая тремя конечностями маленькие фонтанчики брызг. Отбежав на сотню шагов, он оглянулся и посмотрел на меня так, будто звал меня за собой.
Я сделал несколько шагов следом, но мастер Мальрубиус произнес:
– Ты не можешь пойти туда, куда направляется он, Северьян. Знаю, ты считаешь нас своего рода какогенами, и одно время мне казалось неразумным переубеждать тебя, но теперь я обязан это сделать. Мы – аквасторы, существа, созданные и поддерживаемые силой воображения и концентрации мысли.
– Мне доводилось слышать о подобных вещах, – сказал я ему. – Но ведь я прикасался к тебе.
– Это ничего не доказывает. Мы столь же осязаемы, как большинство истинно фальшивых предметов – всего лишь танцующие в пространстве частицы. Тебе бы следовало знать, что подлинно только то, к чему невозможно прикоснуться. Однажды ты встретил женщину по имени Кириака, которая рассказала тебе историю о больших думающих машинах прошлого. На нашем корабле находится такая машина. Она способна заглянуть в твое сознание.