— Бедный филин!
— Какие муки приходится мне терпеть, когда потом Он засовывает меня в узкий деревянный ящик, который закидывает за плечи! Хоп!.. Во время рывка я стукаюсь головой о стенку и при каждом Его шаге качаюсь взад и вперед. Меня всегда от этого мутит. Только после того, как Он ставит, ящик на землю и дает мне подышать свежим воздухом, я прихожу в себя. А Он уже привязал меня к колышку длинной веревкой. Я этот колышек знаю, знаю также и то, что должно произойти. Это меня не очень пугает, и я почти не ощущаю запаха свободы, запаха полевок, кротов, всех лакомств, которые я мог бы добыть, если бы не был пленником. Затем Он прячется в свое укрытие в земле. Я сажусь на перекладину, и мы ждем, когда рассветет.
— А потом?
— Потом первыми появляются вороны. Они так орут, что их слышно издалека. Они умницы, эти вороны, они начеку, и обычно Ему не удается их поймать. Но тут от ненависти ко мне они дуреют. «Вот он, ночной вор, разоритель гнезд, убийца!» — кричат они. Какая чушь! Как будто они сами никогда не грабили гнезда, как будто они сами никогда не убивали! Угрожая, летают они надо мной совсем рядом. Можно подумать, что они выклюют мне глаза или разобьют голову. Но никто из них не осмеливается меня тронуть. «Бах!» — раздается гром огненной руки, и еще раз — «бах!» И снова — «бум!». Я вздрагиваю, несмотря на то, что уже привык к грому и знаю, что Он не причинит мне вреда. Но вороны, эти умные вороны, которые обычно так боятся огненной руки и всегда точно знают, идет ли Он с ней или без нее, вороны не улетают от грома, не улетают, хотя многие их товарищи мертвыми падают на землю. Они видят только меня, и просто сходят с ума от злости.
— А кто еще прилетает?
— Я же тебе сказал. Многие сороки стремятся выместить на мне свою злобу. Сойки жаждут мне навредить. Жаждут! Они не доверяют собственным глазам, бедняги, и они же падают на землю, прежде чем успевают опомниться. Все притворяются безвинными, все возмущаются, а сами делают то же самое, в чем упрекают меня. Я этого не понимаю? Прилетают только разбойники, только разбойники хотят покарать разбойника. Кроме них не прилетает никто, ни одна птица. Да, соколы, ястребы-тетеревятники, сарычи — этих я вижу издалека, вижу когда они еще кажутся маленькими точками. Они летают надо мной. Если бы успели, они, наверное, растерзали бы меня. Но Он каждого сбивает на землю. Два раза, прилетали даже орланы-белохвосты. Тогда я слез с перекладины, лег на спину и приготовился отбиваться клювом и когтями. Но Он избавил меня от неприятностей. «Бах!» — и они тяжело свалились на землю.