— О, если бы я мог одолжить тебе свои крылья, — я бы немедленно это сделал, — филин расправил крылья.
Гурри стояла рядом, обессиленная, посрамленная и отчаявшаяся. Она с трудом переводила дух.
— Ты должна научиться, — утешал ее Бэмби, сам приходя в отчаяние.
— Научиться… — сказал филин, — научиться… Вырасти ей надо, а на это необходимо время. Если ей это вообще когда-либо удастся.
Гурри сразу же вновь обрела надежду:
— Почему не удастся?
— Это не трудно, — подбодрил ее Бэмби. Он с места прыгнул через забор.
— Отец! — боязливо позвала Гурри, — отец! Побудь со мной еще!
— Теперь я буду приходить к тебе каждую ночь, — успокоил ее Бэмби. — Мы будем вместе учиться. Каждую ночь.
Он рванулся прочь, внезапно ему стало страшно. Бэмби мчался по незнакомой дороге, пока не оказался в лесу. Потом он бесшумно прокрался в заросли. Мысли о Гурри не давали ему покоя.
Волнение и душевная боль терзали Гурри. Чувство острой тоски по лесу, свободе, по матери и брату охватили ее.
— Радуйся, — сказал филин, — ты видела отца! Радуйся, он будет приходить к тебе каждую ночь.
Но Гурри уже было не до радости, она не слушала филина; она не могла спать и неистовствовала.
Рано утром на отгороженную площадку пришел Он. И сразу заметил, что Гурри беспокоится.
— Что с тобой? — пробормотал Он, когда Гурри в ужасе отскочила от него. Он посмотрел на землю.
— Черт возьми, — вырвалось у него, когда он обнаружил следы Бэмби, — черт возьми!
— Он тщательно осмотрел траву. — Огромный самец! — прошептал Он, — очень крупный! Такого я не видел ни разу в жизни! Ни разу! — Он прошел вдоль забора. — Ага! Здесь твой парень прыгнул в загон!
А чуть поодаль Он обнаружил место, где Бэмби прыгнул обратно.
— Нет, чтобы такое! — он с изумлением посмотрел на Гурри и покачал головой. — Она еще такая молоденькая. Да сейчас и не время! Ну и дела… ничего не могу понять. — Внезапно Он посмотрел на Гурри и улыбнулся:
— Они хотят забрать тебя! И ты хочешь к ним, верно? Бедная малышка. Конечно, я не стану тебя удерживать. Каждую лань надо отпускать на волю! Ну, иди!
Он широко открыл сетчатую дверь, открыл ворота и сказал про себя:
— Ничего не поделаешь. Ее не приручить! Лани — дети леса и должны жить в лесу, все другое было бы неестественно.
Гурри стояла и не верила своим глазам.
— Беги же! — крикнул филин. — Беги, счастливица! И вспоминай иногда на свободе обо мне.
— Прощай! — мимоходом, чуть слышно, почти бессознательно, — ответила Гурри.
Потом она стрелой вылетела наружу. Она была словно пьяная, и настолько потеряла голову, что не услышала пения жаворонка. Торопливо, непривычно широкой дорогой, бежала она к лесу. Снова вокруг шелестели деревья, по-прежнему падали на нее тяжелые капли росы, привычные запахи овевали ее, звучали родные голоса птиц. Бурная радость наполнила ее. Но эти места были ей не знакомы, и она не знала, в какую сторону идти.