— Вы только подумайте! — весело крикнула белочка. — Я нашла свои запасы!
— Я рада за вас! — ответила Гурри.
— Это прекрасно! — Перри была счастлива. — Я уже сыта и мне надолго хватит еды! Было время, когда я чуть ли не голодала!
— Мы все очень рады! — поддержала беседу Гурри.
— Правда, я не знаю, — болтала Перри, — принадлежат ли эти запасы на самом деле мне.
— Тогда вы не имеете права их есть, — произнес Гено нравоучительным тоном.
— Мой юный принц, вы слишком многого хотите!
— Я ничего не хочу, — сказал Гено, — я только считаю, что надо иметь совесть. Нам тоже приходится часто голодать.
Перри сильно смутилась:
— Когда у вас урчит в желудке и перед вами горой навалена еда, вы что, станете беспокоиться о хозяине роскошного обеда?
— Мне бы не хотелось отвечать на этот вопрос, — смутился Гено.
— Вот видите! — Перри распрямилась, прижала передние лапки к белой грудке и засмеялась: — Вы можете взять себе на заметку: кто голоден, у того нет совести.
Гено не согласился.
— Тем самым вы оправдываете всех грабителей и убийц!
— Ни в коем случае! — возразила Перри. — Я их ни в коем случае не защищаю. Я их только понимаю!
— А их жертвы? — спросил Гено.
— Страх и гнев тех, кого преследуют, я тоже понимаю, — заявила белочка. — Я сама часто попадала в беду.
Она взяла новый орешек и со вкусом стала его грызть.
В разговор вмешался Мембо:
— Т-так г-говорит тот, кто сидит в ббезопаоности и не имеет никаких з-забот!
От усилия он больше не мог говорить.
Гурри похвалила заику:
— Вот это правильно! Ты молодец.
Фалина позвала их, и они пошли спать. Никто больше не мешал белочке лакомиться.
Мох начал окрашиваться в светло-зеленые и желтоватые тона. Голубые незабудки, словно ковром, покрыли низины. Повсюду сияли темно-синие фиалки. Их тонкий, сладкий аромат сливался с дурманящим запахом земли, который все сильнее исходил от несметного количества ростков. Нежно-зеленая вуаль окутывала деревья, кустарники и ягодники. Распускались листья. Теплые солнечные лучи вселяли бодрость, нежное дыхание ветра обдувало лес, выглядевший так, словно он готовился к замечательному празднику. Поутру и в вечерние часы радостно звучала песня черного дрозда. Зяблики захлебывались мелодичными строфами; малиновки и чижи устраивали концерты; сороки и сойки еще не начали разучивать сигналы опасности, но, тем не менее, давали о себе знать усердной болтовней и пронзительными криками. Гурри вспомнила жаворонка и рассказала о, нем. Мембо и Нелло слушали ее рассказ, как чудесную сказку. Маленький, неприметный, скромный жаворонок и его ликующие песни, неустанно льющиеся с неба, восхищали их. Они страстно мечтали о жаворонке.