Наши юристы считали, однако, что одного решения на правительственном уровне, как это предлагала ГДР, было бы недостаточно. Договор с ГДР в свое время был ратифицирован, и его прекращение должно было получить одобрение Верховного Совета СССР, тем более что наши народные депутаты обнаруживали все больший интерес к участию в решении вопросов международной политики, и МИД СССР старался по возможности действовать вместе с Верховным Советом и его органами и уж во всяком случае не давать поводов для критики в свой адрес. Об обращении. ГДР МИД доложил Президенту СССР с рекомендацией передать вопрос на рассмотрение и решение нашего парламента. Сделано это было недели за две до предстоящего воссоединения, бумага где-то «варилась» в высоких инстанциях, и, честно говоря, о ней у нас все забыли, справедливо полагая, что вопрос носит в силу объективно складывающихся условий больше формальный характер.
Но не тут-то было. Кажется, 1 октября — я был болен и находился дома — раздался звонок из МИД. Вопрос о договоре с ГДР был поставлен А. И. Лукьяновым на рассмотрение пленарного заседания Верховного Совета СССР. Депутаты не приняли сообщение, сделанное им начальником управления А. П. Бондаренко, потребовали доклада на более высоком уровне. Этот доклад им должен был сделать первый заместитель министра А. Г. Ковалев, так как министр был в отъезде. Меня же просили срочно приехать на заседание комитета по международным делам, чтобы ответить на вопросы депутатов.
Заседание комитета шло в тоне следствия по делу о грубых ошибках и упущениях, якобы допущенных МИД СССР, Большинство выступавших, правда, не очень понимали, о чем конкретно идет речь, но зато пространно и страстно критиковали нашу политику в германских делах вообще. Некоторые говорили, что не будут «ратифицировать» (?) этот договор с ГДР, другие считали, что наши войска в ГДР находятся на основе данного договора и поэтому его отменять никак нельзя. Шла беспорядочная дискуссия, которая продолжалась затем и на пленарном заседании Верховного Совета СССР после тщетных попыток А Г. Ковалева объяснить ситуацию и урезонить депутатов. В итоге наш парламент потратил почти два дня на обсуждение вопроса, который не имел уже практического значения. И происходило это в условиях, когда самого срочного выяснения требовали вопросы внутреннего положения и снабжения страны.
4 октября, то есть после исчезновения ГДР, депутаты, наконец, приняли резолюцию, в которой они что-то «принимали к сведению», что надо было понимать как их согласие с прекращением действия договора, но вместе с тем строго указывали на серьезные упущения в работе МИД СССР. Инициировал это постановление секретарь ЦК КПСС В. М. Фалин, выступление которого создало у депутатов впечатление, будто МИД СССР «проспал» вопрос и доложил о нем в самый последний момент. Фалин действовал, наверняка зная, что МИД СССР лучше признает и возьмет вину на себя, чем будет «подставлять» Президента СССР.