– Продолжай, – прошептал он, будто понимая, что она понятия не имеет, как быть дальше. – Пойми, что лучше для тебя, azizty. Я хочу знать.
Амая подумала, что это все очень непристойно. Кавиан прекрасно понимал ее, словно читая самые смелые мысли.
«Как было раньше, и будет всегда».
Но сейчас Амае было все равно. Она обняла его ногами. Сначала осторожно, затем, после одобрительного возгласа Кавиана, сильнее. Целое море ощущений открылось ей в медленных движениях. Она скользила пальцами по груди Кавиана, изучая твердые мышцы и идеально выточенный торс, касалась шрамов, говорящих о жизни воина. Она целовала его шею, дразнила плоские соски, слизывая соль с его кожи.
Она отдалялась и прижималась вновь, чувствуя в своем разгоряченном лоне его твердость. Снова, снова и снова, пока вновь не задрожала, покрываясь мурашками. Она взглянула на Кавиана, ощущая свое бессилие и неуверенность.
– Позволь мне, – сказал Кавиан, сипло и глухо, с довольными нотками.
Он наклонился к Амае, скользнул руками под ее бедра и вошел в нее.
На смену пламени свечи пришло обжигающее пустынное солнце. Он овладел ею так яростно и смело, что Амая лишь крепко обняла его и наслаждалась его властью.
Кавиан двигался именно так, как того хотелось Амае, оказываясь в самых чувствительных точках, и ей показалось, что он рассмеялся, почувствовав ее оргазм.
Но затем волны удовольствия накрыли и его, и в самый отчаянный миг наслаждения он выкрикнул ее имя.
Амаю не должно было удивлять наличие у Кавиана вполне определенного мнения по ряду вопросов, которое он в любое удобное время высказывал ей. В конце концов, он никогда и не притворялся.
Что она должна носить, как и с кем проводить время во дворце без него. Что есть и как часто гулять по обширным садам, как много кофе стоит пить и так далее. Ни малейшей детали не ускользало от его внимания. Не потому, что он старался ее контролировать, а потому, что, как он говорил ей, в образе королевы важны малейшие детали. Ее будут обсуждать толпы людей и тысячи таблоидов мира, поэтому всему нужно уделять внимание.
– Тебя не может все это на самом деле волновать, – немного сердито однажды заметила Амая.
Кавиан нашел ее в одном из цветущих розово-лиловыми цветами садов и прямо сказал, что ему не нравятся, когда волосы убраны в хвост. Ему нравится коса, перекинутая на одно плечо или распущенные волосы, развевающиеся за ее спиной.
Он стянул резинку с ее волос и положил в один из карманов.
– Не может?
– Тебе нужно управлять страной, Кавиан. – Амая нахмурилась и удивилась, откуда она черпает мужество открыто противостоять ему, когда внутри ее все дрожит. – Что я делаю с волосами – это меньшая из твоих забот, самая меньшая.