А ниже в отдельной приписке он соблаговолил нам сообщить, что очень скоро все будет улажено к полному его удовольствию, и мы начнем новую жизнь, ибо через две недели он обвенчается с самой богатой наследницей в Англии, а сейчас у него нужда только в двухстах фунтах, ибо он не намерен брать из денег миледи на дорожные расходы до замка Рэкрент, куда он рассчитывает прибыть, если погода будет благоприятствовать, в начале будущего месяца; а посему пусть топят печи и покрасят дом, и поторопятся с новой постройкой, чтобы все было готово к их приезду. И еще было в письме несколько строк, но только мы их не разобрали— видно, он, благослови его, господи! писал в большом волнении. Читая эти слова, я сразу проникся любовью к новой моей госпоже; даже не верилось, что все так хорошо оборачивается. Девушки уже взялись за уборку, и хорошо, что взялись, потому как скоро мы увидели в газетах сообщение о его женитьбе и о том, что за невестой дают не знаю даже сколько десятков тысяч фунтов. С этого дня я стал поджидать известий о его высадке на ирландской земле, а сыну моему скоро сообщили, что господин наш и новобрачная уже в Дублине и едут домой, в замок Рэкрент. Мы разожгли повсюду костры — ждали его на следующий же день, а нам еще надо было его совершеннолетие отпраздновать, на что перед отъездом у него не достало времени, так что мы думали, что он даст бал и устроит шумное торжество по случаю того, что вступает во владение именьем своих предков. Его возвращение мне не забыть никогда. Целый день мы их ждали — до одиннадцати ночи, я уже совсем отчаялся и хотел послать мальчика запереть ворота, как вдруг прямо к замку с грохотом подкатили кареты. Я первый увидел новобрачную — когда дверца кареты отворилась и миледи ступила на подножку, я поднес факел ей к самому лицу, так что она даже глаза зажмурила; но все остальное я разглядел и очень поразился, ибо даже при этом свете она была немногим лучше, чем арапка, да к тому же еще хромала — впрочем, возможно, от долгого сиденья в экипаже.
—Добро пожаловать в замок Рэкрент, миледи, — говорю я, опомнившись. — Вашу честь предупредили о кострах?
Его честь в ответ ни слова, даже не помог ей по ступеням подняться, — я глянул: он на себя не похож, кожа да кости. Я даже растерялся, не знал, что сказать ни ей, ни ему. Но поскольку она все же была иностранка и на чужбине, я решил ее подбодрить, — и заговорил опять о кострах.
—Миледи, — говорю, сопровождая ее через холл, — костров было бы в сто раз больше, только мы боялись испугать лошадей, — и вас, миледи, а потому Джейсон и я, мы их запретили разжигать, с позволения вашей милости.