.
Протежировать воспитаннику сэр Эндрю Уолтроп считал неэтичным, но и без его помощи Огаст очень быстро стал неофициальным помощником — демократические принципы клуба запрещали джентльменам из попечительского совета привлекать профессиональных секретарей — одного из самых влиятельных столпов клубного мира — лорда Глэдстоуна. Это означало светлое, безоблачное и до тоски предсказуемое будущее.
Можно было расслабиться и целиком предаться чтению — неведомая сила подхватила его под руки и неумолимо тащила вперед и вверх, так что Огаст сам порой готов был поверить в магическую силу «темного сердца».
Но поверить он не мог, потому что знал совершенно точно: сердце, кусочки которого сжевали они с Эджи, было свиным и хорошо проваренным. Настоящее, человеческое сердце всего лишь выполнило свою функцию в довольно несложном фокусе, и, как всякому престижу, ему была уготована незавидная роль — сгореть в костре! Пользуясь всеобщим замешательством, Огаст сбросил его на пол и запихнул ногой в огонь, как только вытащил съедобного дублера из рукава студенческой мантии.
Ничего ужасного в этом поступке не было — сердце всего лишь разделило судьбу всего человеческого тела, которое кремировали в тот же день. Вот раздобыть настоящее сердце для церемонии было гораздо сложнее!
Использовать подделку с самого начала было невозможно: среди потенциальных братьев присутствовали будущие врачи и биологи. Втягивать в дело людей, причастных к университету, тоже было нельзя, чтобы не разрушить тайну. Он был вынужден обратиться за помощью к Мардж — она как раз вернулась из своей учебной поездки в Соединенные Штаты и напросилась на работу в какой-то муниципальной клинике Кэмбриджшира. Маргарет всегда была девицей радикальных левых взглядов, водила компанию не только с декларированными леваками из «Общества апостолов»[35], но даже с записными анархистами и, придя в восторг от предложения до полусмерти напугать целую толпу богатеньких оксфордских шалопаев, согласилась стащить из анатомички подходящее сердце.
Вот и вся история. История, которую Огаст до вчерашнего дня считал известной только им троим. Приложив некоторые усилия, он выбрался из огромной кровати, набросил на плечи халат, взял сигарету и присел на окно рядом с Мардж:
Хорошо. Ты не говорила старой карге лично, но кому-то ты рассказала?
Огаст, какая разница — я даже не знала имени покойника!
Узнать его имя очень просто: по записям морга и похоронной конторы.
Оставь меня в покое, Гасси. Я же не выпытываю, где ты раскопал свой дурацкий каннибальский ритуал.