— Утешить? Зачем? Что случилось, то случилось. Я решила впредь не обращать внимания на подобные вещи.
Мриганаяни не раз обещала это. И хотя Ман Сингх понимал, что молодая рани никогда не сможет спокойно относиться к выходкам Суманмохини, всё же остался доволен.
— У тебя большая душа! Не успеешь ты преодолеть одни трудности, как начинаешь бороться с новыми. И в этом находишь ты радость…
Увидев, что Ман Сингх не прочь пофилософствовать, Мриганаяни обрадовалась, и лицо её озарила улыбка.
— Не скажете ли вы, с чем можно сравнить мою радость? — перебила она Ман Сингха.
— С радостью, которая охватывает меня при виде твоей улыбки!
— Ах, перестаньте, не то я рассержусь!
— Сердись — я всё равно буду смеяться!
— Какой вы плохой!
— Зато ты хорошая! А плохое всегда тянется к хорошему. Так уж всегда в жизни бывает.
— Да нет же, я пошутила. Вы очень хороший и добрый. А теперь давайте сядем и поговорим, только не придвигайтесь ко мне совсем близко.
— А мы и так разговариваем!
— Можно задать вам один вопрос?
— Хоть два!
— Как вы станете относиться ко мне, когда уйдёт моя молодость, увянет красота? По-прежнему ли будете любить меня иди забудете?
— Как могла ты подумать такое?
— Вы позволили задать вам два вопроса. Так вот, ещё я хотела бы спросить, как сделать любовь постоянной, непреходящей?
Объятия Ман Сингха стали слабее. Лицо приняло серьёзное выражение. Мриганаяни сняла со своих плеч руки раджи и села.
Ман Сингх тоже сел, но не рядом, а чуть поодаль. Мриганаяни улыбнулась.
И Ман Сингх сразу же повеселел.
— У тебя действительно большая душа! Ты лучше меня! И взрослей!
— Неужели?
— Я не шучу!
Ман Сингх подвинулся к Мриганаяни.
— Не надо, а то рядом с вами я буду казаться совсем маленькой!
У Ман Сингха стало совсем легко на душе.
— Ты воздержана и можешь любить спокойно. А я человек страстный, мне свойственны порывы. Но ты права, только воздержанностью можно сохранить любовь.
Мриганаяни наклонила голову и коснулась пальцем подбородка Ман Сингха.
— Вы что, весь день намерены читать мне нравоучения?
— Разве я пандит или ачарья? — Перед Ман Сингхом на мгновение возник образ Бодхана, но тут же исчез. — Как хочется мне навеки запечатлеть твою улыбку, твою красоту, в которой я всякий раз нахожу что-то новое, твоё благородство и величие. Это стало бы символом моей любви и постоянства. И только что, какую-то минуту назад, я понял, как осуществить свою мечту! Что ты скажешь, если я назову наш новый храм твоим именем?
Мриганаяни засмеялась:
— А почему не в честь старшей рани?
— Так ведь ты, а не она, — рани моего сердца! Но если ты возражаешь, я назову его, как думал раньше, — Ман-Мандиром. «Мандиром» потому, что в одной части дворца будет храм, где мы с тобой сможем молиться нашему кормильцу — богу Вишну. А «Маном»