— Ну вздремни немного. Я разбужу тебя.
Но Аталу не удалось поспать: к нему пришли крестьяне из деревни, те, что укрылись в крепости. Крестьяне не поклонились Аталу, хотя, по заведённому обычаю, каждый, будь то воин или крестьянин, должен был кланяться джагирдару или коменданту крепости, и обратились к нему, как равные к равному:
— Мы не спали уже несколько ночей. Так что сегодня, брат, поставь ещё кого-нибудь в караул, а мы отдохнём.
Оказывается, он им брат, а не господин!
Атал хорошо помнил, что из-за жестокости этих людей им с Лакхи пришлось бросить свой дом и скитаться по свету.
— Как вы являетесь ко мне?! Как разговариваете?!
Крестьяне растерялись, так и не поняв, в чём их вина.
— Как прикажешь, так и сделаем. Только очень уж мы утомились, — робко произнёс один из крестьян.
Атал вышел из себя.
— Идите по местам! — заорал он. — Ради вас мы рискуем жизнью!
Крестьяне опять ничего не поняли, потому что были уверены, что Атал защищает свой джагир, а не их, крестьян. Потупив голову, молча вышли.
«Они могли бы отдохнуть. С той стороны враг едва ли появится», — подумала Лакхи, а вслух сказала:
— Поспи, я не буду ложиться.
Атал тотчас уснул. А Лакхи взяла лук и колчан, полный стрел, прикрепила к поясу меч, надела наплечники и нагрудники и вышла.
Люди на постах падали с ног от усталости, мало кто думал об охране крепости. Напомнив им о долге, Лакхи прошла на пост, где стояли крестьяне из деревни Раи. Одни из них уже спали, другие с трудом преодолевали дремоту.
— Идите по домам, отдохните немного. Я сменю вас, — предложила Лакхи.
Крестьяне обрадовались, но для виду стали отказываться, говорили, что у них хватит сил выстоять до утра. Однако Лакхи была тверда в своём намерении. Она ласково простилась с крестьянами и осталась одна.
— Оба из нашей деревни, а совсем разные люди! — говорили крестьяне.
У стены, которую должна была теперь охранять Лакхи, росло огромное дерево, своими ветвями касавшееся зубцов. Под его кроной, густой и развесистой, и расположилась Лакхи. Но ей не сиделось, — она поднялась, взобралась на стену и, встав между зубцами, внимательно огляделась. Внизу всё окутал мрак, даже леса не было видно. Слабо мерцали рассыпавшиеся по небу звёзды. Высившиеся вдали горы, казалось, были объяты сладким сном. Узкой серебристой лентой вилась река Санк. И только пламя тюркских костров напоминало об опасности. Да в самой крепости время от времени тишину нарушали возгласы: «Не спать! Не спать!» Напуганные шумом, лесные обитатели ушли из этих мест, и теперь уже по ночам не слышно было их криков. Только сверчок как ни в чём не бывало тянул свою песню.