– А он ее любил?
– Очень. Не знаю только, почему. Она хоть и красивая была, но злая. Почти все ее раздражало. А к чужим людям отправляться страшновато, конечно, было, но и интересно. Я ведь кроме нашей линии, почти нигде и не бывала, только по рассказам метро знала. Мне предлагали еще на Текстильщики, но туда, говорили, очень опасно добираться. Даже если б туда дошла, вернуться не получилось бы. Еще ходили слухи, что можно на Ганзу, в госпиталь на Таганке. Там у них, вроде, требуются постоянно сиделки к больным, и руководство готово глаза закрыть на то, откуда ты пришел, хотя вообще-то у них с нами отношения напряженные. Но они делают только временный вид на жительство и в любую минуту могут выкинуть вон. Впрочем, мне кажется, что медицина – это не мое.
– Я б из Полиса ни за что не ушла. Тепло, светло, – мечтательно сказала девочка.
– Это смотря кем туда попасть. С виду-то у них красота, но на самом деле они хитрые. Чуют, когда человек в беде и выбирать ему особо не приходится, и используют это на полную катушку. И возмутиться не вздумай – сразу на место поставят, напомнят, как облагодетельствовали тебя, неблагодарную. Мягко стелют, да жестко спать. Меня там тоже чуть замуж не выдали. За брамина-задохлика.
– А кто это – брамин?
– Это у них там типа касты. Брамины – книжники. Кшатрии – военные. Еще низшие есть, которые там красоту наводят, полы надраивают – забыла, как называются. Кажется, неприкасаемые. Знаешь, я из рассказов папы о прежней жизни поняла, что тогда тоже были касты. Одни, к примеру, улицу метут, а другие – книги изучают. Ну, только не особо замкнутые касты. Если человек хотел, мог выбрать другую касту, не ту, из которой родители. Да и родители могли быть из разных каст. А вот в Полисе с этим строже – там эти касты иной раз и враждуют.
– А где ты росла – там были касты?
– На Красной линии? Ну, там сложно все. Товарищ Москвин всегда говорил, что у нас равенство и братство – так завещал Вечно Живой учитель. И все равно – ведь надо же кому-то на свиноферме работать? Вот моего отца, пока он был в силе, никто бы не посмел на свиноферму отправить.
– А теперь, значит, ты перешла в другую касту?
– Да я вообще теперь вне закона. Если сунусь обратно на Красную линию, меня тоже в тюрьму отправят. Да только я не такая дура. И на Китае не просто так осела. На других станциях шпионов полно – и с нашей линии тоже. А здесь, хоть и бандиты, зато все на виду, каждый новый человек заметен. И здесь меня никаким шпионам не выдадут – не оттого, что так уж любят, а просто такие здесь понятия.