Видимо от тряски на каталке, а может , под действием кислорода больная старуха приоткрыла глаза и посмотрела на меня более осмысленным взором.
- Не ходи...к философу... - пробормотала она
- Куда? - ошарашенно спросил я, отметив, что вроде бы этот же голос советовал мне то же самое вчера вечером.
- Не ходи,... не ходи... - продолжала хрипло шептать старуха, бессильно покачивая головой
- Да к какому философу-то? - потряс я ее за плечо.
- Она же не в себе, не измывайтесь над ней, - вновь заголосила "учительница".
- Да тихо вы, - попытался урезонить я нервную пациентку. В это время зазвонил мобильник.
- Дмитрий Олегович, больную доставили, она очень тяжелая.
- Бегу!
- Бежит он, ни стыда, ни совести, кинул женщину, и к вертихвосткам своим побежал, а еще врач... - катились вслед мне гневные вопли.
Женщина с тромбоэмболией умирала. Мы успели поставить ей катетер, тоже подключили кислород. Семеныч, одним взглядом оценив картину, буркнул: "Не снимем со стола... Ладно, хоть попробуем...", и пошел готовиться к операции, однако она так и не состоялась - при попытке хоть немного повысить артериальное давление, глаза у пациентки закатились, перестал определяться пульс на сонных артериях. На экране монитора выскакивали редкие изуродованные комплексы - сердце еще генерировало слабые электрические импульсы, но реализовать их в мышечное сокращение уже не могло...
...На 15 минуте реанимационных мероприятий в дверь палаты просунулась голова санитарки из терапии:
- Дмитрий Олегович, а у нас там в а ш а больная умирает. - Она с любопытством смотрела на меня, с усилием толкающего неподатливую грудную клетку.
-Ну я же занят, что - не видно, - пропыхтел я.
- А ее же реанимировать надо, вы, что не придете, - обиженно протянула она.
- А я тут, что, мать вашу, шоколад ем?!! - рявкнул я, совершенно уже озверевший. - Сами реанимируйте, если надо уже.
Санитарка обиженно надув губы, удалилась. Еще через 15 минут , запыхавшийся и усталый, реанимация всегда забирает массу физических и духовных сил, особенно неудавшаяся, я спустился в терапию, даже не написав ни одной строчки в истории больной с тромбоэмболией.
Больная Вознесенская успокоено лежала, накрытая белой простыней, рядом по-прежнему бурлил в банке кислород, который, естественно, никто даже и не попробовал отключить.
Заведующий терапией со скорбным лицом утешал плачущую молодую женщину, по-видимому, внучку умершей. Зло взглянув на меня, она прошла к выходу, сморкаясь в носовой платок.