– Дашка, – сказал он тихо и повторил еще тише, – Дашка…
Обычные офисные страсти и интриги, усугубляющиеся уже ощутимым возрастом героя и дамы. В сущности, теперешние офисные писари есть прямые наследники позднесоветской интеллигенции, несмотря на два свободных языка и ловко сидящий деловой костюм.
Оставив у Алёны две записки, каждый свою, для Нины – было похоже, что Нина в контору сегодня не вернется, – они обиделись и решили ее не ждать, обиду продемонстрировать. В конце концов, не мальчик и девочка, а ветераны конторы… Поспешили уйти, чтобы не встретиться с невежливой дамочкой ни в коем случае, помчались к лифту, в котором стали так, чтобы лица нельзя было разглядеть сквозь стеклянные стены.
Месяца три назад он уже попытался порвать, просто позвонив Даше на служебный телефон, так что она не могла пространно и внятно отвечать. В этом был его – ну, пусть подсознательный – расчет. Все кончилось, сказал он тогда, запас исчерпан. И добавил претенциозную пошлость: колодец пуст, ведро скребет по дну. Ты уверен, только и смогла спросить она. Зачем он тогда это сказал? Уже невозможно вспомнить, месяцы прошли в тумане…
Теперь он положил трубку, не то чтобы обрадовавшись, а придя почему-то в изумление. Это ж надо!.. Я так рад, что встретил тебя, повторял он, так рад!.. Ты не можешь представить, как я рад… Могу, наконец ответила она, могу, я сама очень рада.
В сетевой молодежной забегаловке орала музыка, половина стульев была занята сброшенными куртками, на столах кофейные кружки и салатные миски теснились среди ноутбуков. В соседней кофейне было то же самое…
Сейчас везде так, время, как их… ну, комплексных обедов, бизнес-ланчей, бормотал он, растерянно переминаясь с ноги на ногу в тесноте. Может, здесь где-нибудь есть нормальный ресторан? Давай по-человечески пообедаем, мы же не дети, чтобы глотать их синтетический как бы кофе… Давай, легко согласилась она, я завтракала рано.
И в давние времена очередь делала его совершенно беспомощным, а новая жизнь приучила к мгновенному исполнению любого мелкого желания, крупных же давно не было. Теперь он перестал смущаться, говоря с официантом, и, оплатив счет, спокойно сидел, сколько хотел…
Нормальный – по крайней мере, между столами в нем не валялись роликовые доски – ресторан, конечно, оказался тут же, в пяти шагах. Швейцар, он же гардеробщик, сделал вид, что не заметил на их обуви ошметков грязи, свидетельствующих о том, что солидная вроде бы пара передвигается без машины.
Странно: они почти не разговаривали о серьезных вещах, только обменивались светскими глупостями по поводу сменяющихся блюд. За едой о еде, как французы, констатировал он – и заговорили о поездках и гостиницах. С гостиниц плавно съехали на описание дач – по какому шоссе, можно ли жить зимой и так далее. Вероятно, обстановка диктовала и темы, и стиль беседы, раньше от свидания не оставалось времени на ресторан…