— Ты угрожал турку, — напомнил я, — Неужто ты уверен в его виновности?
— Да, — ответил он, — в его вине я уверен больше, чем в остальных…
Наш разговор завершился. Покинув Странника, я попытался понять, что именно вызвало у меня недоверие. Удивительно, но судьба турка меня уже больше не беспокоила. Меня охватила уверенность, что гость с кавказских гор, преследует иную цель, а месть всего лишь прикрытие… Что ему нужно?
Я вновь погрузился в раздумья, пытаясь разобраться во множестве несвязанных фактов. Почему таинственный человек, именуемый себя Странником, появился именно на следующий день после убийства Сайхана? Нет, он не может быть названным братом Сайхана. Человек со шрамами затеял какую-то свою игру. У него слишком аккуратные руки для человека, прожившего в горах годы. Да, он много странствовал по горной местности, бывал в аулах и тесно познакомился с бытом местных жителей, но он не жил в горах несколько лет, как утверждает.
Любопытно, откуда сей Странник прознал о том, что я спас жизнь Сайхану? Возможно, молва о нашем поступке быстро разнеслась по аулам.
* * *
Поразмыслив, я оправился с визитом к Юлии Кравцовой.
Весьма любопытно узнать, зачем столь утонченная барышня отправилась на ночную прогулку. Насколько мне известно, Кравцова, несмотря на строптивый нрав, особа весьма нравственная, трепетно относящаяся к правилам светских приличий.
Юлия Кравцова ничего не отрицала.
— Мне захотелось прогуляться, — ответила она беспечно, — понимаю, мой поступок оказался глуп. Я совсем утратила чувство опасности…
Она виновато улыбнулась. Барышня говорила спокойно, но тонкие пальцы взволнованно теребили кружевной платок.
— А вам известно, что в эту же ночь был убит человек, которому заплатили за смерть вашего брата? — спросил я.
Кравцова отпрянула, испугано глядя на меня. Признаюсь, я не подозревал, что она столь легко поймет мой намек.
— Что значат ваши слова? — спросила она взволнованно. — Неужто теперь меня заподозрят в убийстве?
Барышня с трудом уняла свои чувства.
— Надеюсь, вы не поверите сплетням? — спросила она с достоинством.
— Я никогда не верил сплетням, — ответил я твердо, — но я буду вам весьма признателен, если вы расскажете мне о причине вашего ночного странствия…
Ее тонкие пальцы сжали платок. Барышня умоляюще смотрела на меня. Я читал во взгляде Кравцовой бессилие, она молча просила меня понять, что сейчас не вправе ничего объяснить.
Я молча ждал ответа.
— Простите, но я не могу ответить на ваш вопрос, — наконец, произнесла Кравцова, — целиком полагаюсь на ваше благородство и… ваш ум, — вздохнула она, опустив взор, — вы сумеете понять…