Маат один. Муха, ползавшая утром по нимбам святых, лежит на полу. Школьный класс, толпившийся перед картинами, рассеялся. Интересующиеся дамы из чужих городов вернулись в свои гостиничные номера и теперь читают о том, что они видели. И только экскурсовод музея думает о Маате. Она вспоминает о том, как он назвал имя мастера.
— Мастер дароприношений, — сказал он.
У нее такое чувство, что она знает Маата, но не понимает откуда. Она видит близко перед собой лицо Маата, а над ним огромное небо.
Маат сточился на своей орбите. Его униформа уже не сидит на нем, как надо, и кажется, что стала ему велика. При ходьбе он иной раз наступает на свои штанины. Его руки теряются в рукавах. Свет в музее теперь слабее, чем прежде. Маату приходится ближе подходить к картинам, чтобы узнать их. Он думает об экскурсоводе. Он слышит ее голос.
— Живой текст, — говорит она, — покрывающий свои слова плотью.
Маат видит перед собой ее лицо. Ему кажется, что он ее уже когда-то видел и над ней было огромное далекое небо, которое выглядело как нарисованное.
* * *
Ведущий выбирал претендента.
— Вот тот господин в последнем ряду, который откинулся назад, как будто его ничего не касается.
Адам втянул голову в плечи.
— Адам, — закричал ведущий, — первый человек!
Все засмеялись.
— Спуститесь, пожалуйста, ко мне! — крикнул ведущий.
Адам оказался робким богатырем со следами житейских бурь на детском личике. Он спустился вниз по сверкающей лестнице. Ведущий схватил его за руку и подвел к пульту.
— Адам, — сказал он, — у нас здесь трое ворот: техника, приключение, досуг. Через которые вы хотите пройти?
Адам покачался взад-вперед на своих огромных ступнях. Он вытащил правую руку из кармана брюк и очертил ею своеобразную неправильную дугу слева от себя. Он засучил рукава пиджака, как если бы ему нужно было что-то сделать. На лице Адама отразилась напряженная работа мысли. Его руки на глазах у всех изобразили прыжок. Они перепрыгнули через препятствия, видимые только Адаму. Ведущий покачал микрофоном перед ртом Адама.
— Досуг, — наконец сказал Адам с улыбкой, в которой притулились друг к другу волк и ягненок.
Ворота досуга отворились. Все увидели плюшевого черта.
— Адам! — закричал ведущий в очаровательном отчаянии. — Было бы правильнее выбрать приключение. Пожалуйста, — кричал он, — давайте покажем Адаму, что он не выиграл!
За воротами, которые назывались «приключение», открылась местность, расписанная зелеными и голубыми красками.
— Вот это было то, что надо! — закричал ведущий.
Он часто выкрикивал эти слова, но никогда еще не видел игрока, так медленно, так долго погибающего, как Адам.