Фантастика. Журнал "Парус" [компиляция] (Бачило, Ткаченко) - страница 317

Я думал. Стоял, покусывая губу, и размышлял, не лучше ли мне смыться. Но это был бы самый омерзительный выход. И я попытался оттянуть решение.

— Ты веришь, что после смерти человек встречается со своими близкими? — спросил я.

— С моими родителями? — мрачно произнес он. — Я не хочу их видеть. Пошли они к черту! Они палец о палец не ударили, чтобы спасти нас от гибели. Зачем они вообще произвели нас на свет, если им было плевать на нас?

Петля покачивалась между нами, на нее садились снежинки.

— Я сижу в собственном дерьме, — продолжал Андреас. — У меня все болит. Она мыла, одевала меня в чистое и кормила. Ее больше нет со мной. Ты не можешь себе представить, что я хочу покончить влачить жалкое существование, да? Но это же больше не жизнь! Прошу тебя!..

Мальчик снова схватился за петлю. На сей раз я не вырвал ее из его рук. Он поблагодарил меня и надел ее на шею.

— Готово, — уже спокойно сказал Андреас. — Только ты должен хорошенько пнуть, ладно?

Я сглотнул и изо всей силы ударил ногой по коляске. Она отлетела в сторону, а я побежал прочь и только в конце парка оглянулся. Андреас все еще покачивался в петле.

…Спустя пару часов я вернулся и снял его. За это время мальчик окоченел. А детскую коляску еще никто не нашел. Она опрокинулась и лежала, припорошенная снегом. Был виден лишь маленький холмик снега. Андреаса я положил в коляску. Он был не тяжелым. Коляску я докатил почти до леса на другой стороне города. По дороге повстречался с фрау Кернмайер, которая была нагружена дровами. Она спросила, что я везу. Я соврал, что везу мусор. Слава Богу, фрау Керимайер не заглянула под навес. Тогда бы она наверняка спросила, зачем я утруждаю себя заботой о чужих покойниках.

Я докатил Андреаса до старой, заброшенной и заросшей бурьяном каменоломни, где часто играл во время каникул. Случайно я как-то обнаружил там маленькую пещерку. Вход в нее вел через пустотелое дерево. Пещера находилась между корней и была такой низкой, что приходилось сидеть в ней на корточках. Вытянуть руки было невозможно. Теперь эта пещерка была мне не нужна. Я знал, что больше никогда не смогу играть. Я расчистил вход от снега и запихнул в пещерку Андреаса… Коляску я сначала хотел сбросить со склона в каменоломню, но затем вспомнил о своем братике или сестричке, что в скором времени появится на свет, и отвез коляску домой. В каменоломню я сбросил только грязный матрас. На нем не должен был лежать новорожденный. Только не на нем.

Дома я рассказал, что нашел коляску в парке. Мама была тронута. Она тут же занялась чисткой и оснащением коляски. Целый день мама действовала на нервы отцу и мне тем, что демонстрировала свои швейные изделия: матрас из полусгоревшего стеганого одеяла, которое она отыскала среди бабушкиного тряпья на чердаке, перинку, изготовленную из пуховой подушки с пододеяльником из ткани, которая еще носила следы бабушкиной монограммы.