Мать всякий раз приходила в восторг, когда слышала хотя бы намек на высокие чувства и страсти.
— Ты любишь Пимпренетту, мой мальчик?
— Да, конечно, я ее люблю…
— И ты хочешь, чтобы она стала твоей женой?
— Естественно…
Элуа, разделявший волнение, охватившее его родственников, воскликнул:
— Ты же знаешь, что Маши по сто раз не женятся, мой мальчик! Значит, ты должен быть уверен, что хочешь быть с Пимпренеттой всю жизнь.
— Я в этом уверен.
— Ну хорошо… А что ты об этом думаешь, отец?
Сезар долго прокашливался, он испытывал нездоровое удовольствие от того, что заставлял всех ждать, и наконец произнес:
— Я одобряю.
Вздох облегчения вырвался из груди всех Масли, которые присутствовали здесь.
— А ты, бабушка?
— Я поддерживаю Сезара.
Элуа торжественно повернулся к сыну:
— В таком случае немедленно буду просить у Дьедонне руки его дочери для моего сына, а сейчас, Бруно, пойдем-ка в мою комнату, мне надо с тобой поговорить.
Когда отец и сын оказались одни, Элуа предложил Бруно сесть, прежде чем они начнут разговор, к которому он исподволь готовился последнее время.
— С тех пор, как ты вернулся со службы, я тебя ни о чем не опрашивал, но сейчас ты решил жениться, и это все меняет… Не буду скрывать, Бруно, что всю свою юность ты нас не очень радовал… Конечно, нельзя ни в чем тебя упрекнуть за твое поведение, ни за твое к нам отношение, я это понимаю, а когда матери и мне приходилось отсутствовать, ты хорошо заботился о сестрах и брате. И тем не менее я никогда не мог обнаружить у тебя того запала, по которому можно сразу определить «настоящего» мужчину. А ведь как я хотел, чтобы ты заменил меня. Я никогда не рвался тебя торопить, так как считаю, что человеку нужно дать возможность обнаружить свое призвание… Вообще-то оно быстро проявляется… твой брат Илэр, например, уже сейчас обладает необыкновенной сноровкой и к тому же работает с душой. Эстель идет по стопам своей матери, и даже, не буду от тебя ничего скрывать, я верю, что она будет ловчее и способнее Селестины, ты, однако ж, не вздумай повторять это при матери, она очень расстроится. Зато Фелиси меня беспокоит в том смысле, что она похожа на тебя… У нее явно ни к чему нет пристрастия… но в душе я все-таки спокоен, это будет в конце концов зрелое решение, как и твое… и ты можешь мне в этом поверить. Я надеюсь и верю, что эти решения будут не самыми плохими…
Элуа, дойдя до этих слов в своей речи, понизил голос и почти шепотом спросил:
— Бруно, ну… ты все-таки решился взяться за работу?
— Да.
— Наконец-то! Ты выбрал специальность?
— Да.