Лучик высветил еще один подвал. Судя по его виду, крысоловы им тоже пользовались: в одном из углов стояли ряды бочек и громоздились разломанные крысиные клетки. Морис обошел их кругом, выискивая выход. Тут были двери, но с ручками, а тайну дверных ручек не сумел разгадать даже могучий Морисов ум. Однако в стене обнаружилась еще одна канализационная решетка. Кот протиснулся сквозь нее.
Еще один подвал. Опять ящики и мешки. Но здесь хотя бы сухо.
– Что ты такое? – произнес голос за спиной у Мориса.
Кот стремительно развернулся, но не увидел ничего, кроме мешков и ящиков. Здесь по-прежнему воняло крысами, слышались непрестанные шорохи и шуршание и время от времени слабое попискивание, но это место казалось маленьким раем в сравнении с адским подвалом с клетками.
Но ведь сзади и впрямь прозвучал голос, верно? Ведь Морис его явно слышал? Потому что коту вдруг померещилось, будто на него просто накатило воспоминание об услышанном голосе: нечто, что вторглось в его голову, не потрудившись просочиться сквозь рваные уши. То же самое происходило и с крысоловами. Они говорили так, словно услышали некий голос и приняли его за собственные мысли. То есть голоса-то на самом деле и не было… или был?
– Я тебя не вижу, – промолвило воспоминание. – Я не знаю, что ты такое.
Для воспоминания голос был не из самых приятных. Шипящий такой, и рассекал разум словно бы ножом.
– Подойди ближе.
У Мориса засвербило в подушечках лап. Мышцы напряглись, выталкивая его вперед. Кот выпустил когти – и овладел собою. Этот кто-то прячется среди ящиков, подумал он. Пожалуй, лучше вообще ничего не говорить. Люди так странно реагируют на говорящих котов. Нельзя полагаться на то, что все вокруг психи, как эта девчонка-сочинительница.
– Подойди БЛИЖЕ.
Голос словно тянул его к себе. Придется сказать хоть что-нибудь.
– Спасибочки, мне и здесь хорошо, – отозвался Морис.
– Тогда не хочешь ли разделить нашу БОЛЬ?
Последние слова ранили. Но, как ни странно, не слишком сильно. Голос звучал резко, громко, драматично, словно владелец голоса рассчитывал увидеть, как Морис корчится в муках. А вместо того вызвал лишь легкую мигрень.
Когда голос раздался снова, в нем явственно звучала настороженность.
– Что ты за существо? У тебя НЕПРАВИЛЬНЫЙ разум.
– Мне больше нравится «изумительный», – поправил Морис. – А ты кто такой, что задаешь мне вопросы из темноты?
Морис не чуял ничего, кроме крыс. Чуть в стороне и слева что-то зашуршало. Кот вгляделся в полумрак: к нему подбиралась огромная крыса.
Новый звук заставил его обернуться. С другой стороны подкрадывалась еще одна крыса. Морис едва различал ее среди теней.