Также Л. констатировала, что определенное число наших повседневных действий совершается в неизменном порядке, не являясь предметом ни решения, ни размышления. Их очередность, по ее мнению, свидетельствовала о наличии линии поведения, которой мы более или менее осознанно придерживаемся, чтобы выжить. Наши оговорки, сколь бы нечаянны они ни были, лучше, нежели сама наша речь, указывают, в какой степени в некий момент мы способны принять основные требования нашего окружения (или сопротивляться им). Согласно теории Л., разговорные выражения, которые мы коллективно используем, лучше, чем любое углубленное исследование нашей жизни или нашего времяпрепровождения, выражают наши самые сильные расстройства. Таким образом, во времена, когда, казалось, ничто уже не функционировало, когда общество в целом словно находилось в замершем, подвешенном состоянии, люди повсюду твердили «все в порядке». Кроме того, вечеринки, фильмы перестали быть чем-то «очень» – очень симпатичными, очень нудными, очень быстрыми, очень медленными. Они стали «слишком» – слишком симпатичными, слишком нудными, слишком быстрыми, слишком медленными. Наверное, потому, что этот образ жизни на самом деле полностью завладел нами.
Кстати, о линии поведения. У Л. был один прием, очень действенный для гарантии неприкосновенности ее жизненного пространства или конфиденциальности разговоров. Приходя в кафе в обеденное время, она всегда просила столик на троих, хотя мы были только вдвоем. Такая уловка позволяла ей получить большой стол (или возможность сдвинуть два маленьких), хотя окружающие обедали в тесноте. Минут через двадцать она принимала усталый вид и заявляла официанту, что нам придется сделать заказ, не дожидаясь третьего, для которого мы на всякий случай сохраним местечко. К концу трапезы, когда кафе заметно пустело, Л. извинялась перед официантом: она очень сожалеет, но знакомый подвел нас.
Должна сказать, с ней я никогда не скучала.
Л. задавала себе самые разные вопросы вслух – или, скорее, вслух выражала то, что, возможно, хотели бы спросить многие женщины (я, во всяком случае): до какого возраста можно носить джинсы в обтяжку? Мини-юбку? Декольте? Может ли женщина сама заметить, что уже слишком поздно, что это граничит с нелепостью, или следует попросить кого-нибудь из близких (пока еще есть время) предупредить нас в нужный момент? Или уже слишком поздно, и мы пересекли красную линию, не заметив этого?
Я опомниться не могла: Л., показавшаяся мне такой уверенной в себе, когда мы познакомились, такой убежденной в правильности своего выбора, настолько осознающей силу своей ауры, выражала – хотя и с большим юмором – опасения, подобные моим.