И он пошел, а мы пошли за ним. Каюта была небольшая, маленький столик у иллюминатора, узкая лежанка, одинокий стул у столика, да одежный шкаф невеликих размеров. Он усадил нас на кровать, сказал ждать и вышел. Мы переглянусь и Маша спросила:
— Мир?
— Мир, дружба, жвачка — я расширил ассортимент.
— Мама не любит, когда я жую жвачку.
— Значит, жвачку выкидываем — легко согласился я.
— А, дружбу?
— Что, дружбу?
— Дружбу оставляем?
— Я не знаю сколько мне лет, если разница значительная…
— Да мы с тобой почти одного роста! — возмутилась Маша.
— Ну да, — "радостно" поддержал я ее — что нам, каких-то несчастных три дюйма!
— Три дюйма?! — закричала Маша — Да, даже двух не наберется!
— Может вам лучше перейти на метрическую систему, — сказал появившийся Томас — там даже одного дециметра не набирается.
— Ну конечно, — "горячо" поддержал я инициативу Томаса — мерить разницу в возрасте дециметрами, это так по американски.
— Томас! — обрадовалась Маша — Хоть ты ему скажи, он считает, что слишком стар для меня!
— Вот как? — Удивился Томас.
Он поставил две больших кружки с кофе на столик и прибавил к ним тарелку с сандвичами.
— Если все съедите, я открою вам эту страшную тайну его возраста. — сказал Томас и вышел.
Маша набросилась на еду с азартом голодной хищницы, мне попался сандвич с какой то рыбой, меня затошнило и я не смог его доесть. Приналег на кофе, — "наверное мне теперь обеспечена пожизненная аллергия на море-продукты" — подумал я.
— Ты что, специально не ешь? Думаешь Томас не скажет мне, сколько тебе лет?
— Что-то, мне еда не лезет — сказал я — может, рыба не свежая?
— Нормальный тунец, я сама его ела. — Маша пригляделась к моему лицу — Ты сосем бледный стал, приляг.
Она уложила меня на лежанку Томаса и присела рядом.
— Майки, — сказала Маша — я и так знаю, что ты для меня самый надежный и хороший друг, зачем ты споришь со мной все время? Я просто хотела узнать, кто я для тебя?
— Ты просто чудо, — сказал я — чудо из черной машины; потом я уснул, последнее, что я слышал — объяснение Маши:
— Он просто устал, — говорила она кому-то.
Я проснулся в одиночестве, корабль все еще куда-то двигался, на столике стоял высокий бокал с каким-то соком; меня как раз мучила жажда и я с удовольствием выпил сок, как оказалось, манговый. Я был раздет до трусов и совершенно не помнил, кто и когда меня раздел. Самочувствие было отличным; решив, что без одежды меня надолго в одиночестве не оставят, я завалился обратно на лежанку и не успел даже заскучать, как в каюту вошел Томас. Он принес графин с водой и что-то завернутое в фольгу. Я тут-же поднялся и налил себе воды.