Кларк не только пишет о технике. Он и живет в насквозь технизированном окружении. Причем техника должна быть новейшей. Если катер — то на воздушной подушке, если пишущая машинка — то „ворд-процессор“, едва ли не столь же отдаленный потомок „ундервудов“ и „ремингтонов“, как, скажем, „шаттл“ — аппарата братьев Райт. В пинг-понг Кларк играет с роботом, смотрит телепрограммы при помощи собственной — и пока единственной, по слухам, на Шри-Ланке — антенны для приема передач, идущих через спутники связи. Акваланги у него новейших конструкций. Микроскоп, восьмидюймовый телескоп-рефлектор „селектрон“… Довольно! Не заполнять же перечислением целую страницу, но — ручаюсь! первый частный космический корабль появится не где-нибудь, а у Кларка в Коломбо.
И это отнюдь не „технарский“ снобизм, все это приносит реальную пользу, работает, увеличивая возможности хозяина.
Но одновременно это еще и материальное выражение символа веры Артура Кларка.
* * *
В предисловии к русскому изданию романа Артура Кларка „Свидание с Рамой“ академик Л. М. Бреховских писал: „Я прочитал „Свидание с Рамой“ с таким же увлечением, как в свое время „Таинственный остров“ Жюля Верна. И в самом деле, космический корабль Рама-это остров, полный тайн, многие из которых так и остались неразгаданными“. Не знаю, так ли уж справедливо уподобить Раму острову Линкольна, но вот чутью академика впору позавидовать: не зря, совсем не зря поставил он эти два романа рядом! Только связь между ними не поверхностная, а весьма глубинная, генетическая. Впрочем, относится это не только к „Свиданию с Рамой“, а почти ко всему творчеству английского фантаста. Ибо сам он, Кларк, некоторым образом доводится отдаленным потомком жюльверновскому Сайресу Смиту, вернее сайресам смитам — тому легиону инженеров, что в прошлом веке вышли на свой триумфальный марш по градам и весям Европы и Америки.
Кто может сейчас сказать, с чего начался этот парад? С пышущей ли дымом стефенсоновской „Ракеты“? Ах, как это здорово, как „веселится и ликует весь народ“, как лихо „мчится поезд в чистом поле“!.. С отважного ли „Сириуса“, который высадил на нью-йоркский причал девяносто восемь насквозь прокопченных, но исполненных сопричастности к истории пассажиров? Или с дробного стука аппарата Сэмюэла Морзе? Или… Да важно ли это? Главное в ином: стройными колоннами шли они, эти инженеры с закопченными лицами, с мозолистыми руками, шли в прожженных кислотами сюртуках… Шли осчастливливать человечество.
А человечество истово надеялось, что вот еще немного-и круто замешенное на электричестве и паре пышно взойдет оно, всеобщее счастье, и хватит его на всех, и наступит на Земле мир, а в человеках благоволение.