ОКСАНА. Кончился ваш армянский. А у Марлена Петровича бар, видите, на замке. Этот-то еле у Турусова выпросила. Взаймы. Будить пришлось. Они с Теодором под утро вернулись. Ругался…
БАРАБАШ. Ругался? Да ладно! Ты ж ему нравишься.
ОКСАНА. Вот еще глупости! Скажете тоже…
БАРАБАШ. Врешь! Баба мужской интерес за версту чует, как парткомиссия троцкизм. Ты замужем-то хоть была?
ОКСАНА (грустно). Была.
БАРАБАШ. И что, бросил тебя муж или объелся груш?
ОКСАНА. Это я его бросила.
БАРАБАШ. Ай, не ври! У тебя ж на лбу написано, как на первомайском плакате: о-дно-муж-няя. Другую, чай, твой хлопец себе нашел?
ОКСАНА. Нашел.
БАРАБАШ. Что за стервь?
ОКСАНА (зло). Ненька Украина. Знаете такую?
БАРАБАШ. Как не знать… Потом поговорим. Дуй в магазин за коньяком!
ОКСАНА. Марлен Петрович денег не дает. Никому. Зарплату задерживает.
БАРАБАШ. Разорился, что ли?
ОКСАНА. Похоже.
БАРАБАШ. Хорошо бы! А коньячок я и сам могу купить. Пенсию получаю.
ОКСАНА. Ой, не смешите!
БАРАБАШ. Что-о?.. Я пенсионер всесоюзного значения. (Роется по карманам, вынимает платок, партбилет, конверт, отдает сиделке.) Подержи-ка!
ОКСАНА (берет в руки красную книжицу, рассматривает). Вот, значит, какой он, партбилет! А в молодости вы очень даже ничего были…
БАРАБАШ. А то! Сколько ко мне вашей сестры в очередь записывалось по личным вопросам!.. Ни одну не обидел.
ОКСАНА (листая билет). …Взносы большие платили. Хорошо зарабатывали.
БАРАБАШ. Не обижала нас партия. Я и сейчас квартиру сдаю. Ты думай, дурочка, думай над моим предложением. На вот, подержи-ка!
Старик отдает ей старый конверт и продолжает шарить по карманам.
ОКСАНА (рассматривает конверт). Интересный конверт. Очень старый! «Весьма секретно. Не вскрывать без разрешения ЦК». С ятями. Значит, писали до 1918 года. А конвертик-то постарше вас будет, Петр Лукич?
БАРАБАШ. Ты-то почем знаешь?
ОКСАНА. Я же историк. Откуда у вас такой раритет?
БАРАБАШ. В архиве нашли. Принесли мне: мол, как быть? Я хоть и на пенсии, а связи остались. Думал, схожу в ЦК, отдам кому следует. А тут все и кончилось: Борьку-пьяницу в Кремль занесли…
ОКСАНА. А почему сами не вскрыли?
БАРАБАШ. Я человек дисциплинированный. Нельзя без ЦК — значит нельзя. (Забирает конверт.) Пусть пока полежит. Наши придут — разберутся.
ОКСАНА. А вдруг там ценный исторический документ?
БАРАБАШ. Выходи за меня, Оксана, — все тебе достанется!
ОКСАНА. Я подумаю над вашим предложением.
БАРАБАШ. Думай скорее, а то помру.
ОКСАНА. Ладно вам!
БАРАБАШ. Карачун в мои годы, девонька, как строгий партвыговор. Можно схлопотать в любое время ни за что ни про что. Ах, вот она где!