Эффективность экономической политики ВУВК в области сельского хозяйства снижалась из-за отношения к ненациональному населению. Доступ к земле русские и представители других не финно-угорских народов получили только с 1943 г. и то не в бесплатное пользование, а лишь в аренду. В Заонежье, где в основном проживало русское население, по данным подпольщиков и партизан, аренда носила принудительный характер[229].
По сведениям, приведенным в работе А. Лайне «Два лика Великой Финляндии», первоначальные размеры арендованных участков были очень невелики — от одной до трех соток на одного человека, и выращивали на них лишь капусту и картофель. Однако к концу оккупации размер земельного отрезка мог быть более гектара; всего появилось около 2250 участков площадью 2850 гектаров. Плата за аренду колебалась от 100 до 300 марок, по другим данным, она достигала около 2 тыс. марок за 1 гектар»[230].
По-видимому, именно высокая арендная плата могла стать причиной того, что местные жители не были заинтересованы в получении земли в больших размерах и брали в обработку лишь небольшие участки. Увидев, что население не желает брать землю на предложенных военной администрацией условиях, финские власти ввели аренду в принудительном порядке.
Только с начала 1944 г. ненациональному населению было предоставлено право брать землю не в аренду, а в бесплатное пользование, как и финно-угорским народам Карелии, но эта мера, по мнению А. Лайне, имела больше пропагандистское, чем хозяйственное значение[231].
Финляндские исследователи оценивают мероприятия ВУВК в области сельского хозяйства положительно, считая, что национальное крестьянство получило собственную землю и избавлялось от ненавистных им колхозов. Интересно, что в воспоминаниях карел и вепсов, проживавших в сельских районах республики во время финской оккупации, обязательно присутствует сюжет о том, как финны раздавали колхозную землю их семьям и как эти семьи хозяйствовали на своей земле.
Так, жительница села Каскесручей Валентина Васильевна Харитонова на вопрос «Финны разделили между населением старые колхозные поля?» ответила: «Да, наши для себя обрабатывали… наши мамы сеяли, все надо было для себя делать»[232]. Житель другого вепсского села Шелтозеро Рюрик Петрович Лонин вспоминает: «Но голода не было, потому что был скот, коровы были почти у каждого в хозяйстве, овцы, куры. Голода мы не видели. Вот после войны уже, когда обратно наши русские пришли, мало давали нам по карточкам, был у некоторых голод. Финнов все считали врагами, но голода не было. Сажали картошку. Колхозы все были ликвидированы, и колхозная земля была роздана частным хозяйствам. Частники сажали для себя и рожь, и овес. Ну, работы было очень много, самим питаться и жить — работы было много». Тойво Иосифович Вяйзянен в интервью также отметил этот факт: «Поля не успели сжечь. Финны распределили поля между жителями. И они собирали там урожай. Потом семьям финны раздали определенные участки земли для обработки, и мы сами обрабатывали. У нашей семьи было полтора гектара, я помню»