– Детка!
Я выглядываю за ширму и вижу огонек сигареты Тима.
– Иди сюда! Не хочу курить в доме – вдруг Джордж проснется? – а остановиться не могу.
Я выхожу на крыльцо. Воздух такой свежий, листья шелестят на фоне темнеющего неба. Кажется, я сидела в душных комнатах дни, месяцы… миллиарды лет. Даже в Магуайр-парке я не могла дышать полной грудью – мешало то, что следовало сказать Джейсу.
– Хочешь сигарету? – предлагает Тим. – Кажется, тебя сейчас вырвет. – Он протягивает мне мятую пачку «Мальборо».
– Если соглашусь, меня точно вырвет, – смеюсь я. – Слишком поздно подкупать меня, Тим!
«Подкупать» звучит словно пощечина: теперь Гарретты знают правду. Они уже позвонили в полицию? В местные газеты? Где мама?
– Итак, тайное стало явным? – Тим щелкает зажигалкой и топчет предыдущий окурок шлепками.
– Я думала, ты домой уехал.
– Когда вы с Грейс ушли, я перебрался сюда. Решил, что Джейс сейчас выложит правду, что семья захочет поболтать без посторонних и всякое такое дерьмо.
Да уж, получился тихий семейный вечер!
– Но домой я не поехал. Думаю – вдруг кому-то понадобится моя помощь? Ну, отвезти куда-нибудь, стать мальчиком для битья, оказать сексуальные услуги. – У меня, наверное, лицо вытягивается, потому что Тим хохочет: – Это для Элис, не для тебя! Могу с детьми посидеть и так далее. Парень я талантливейший.
Я тронута. Нэн рядом нет, зато есть Тим. Он настоящий друг, появившийся в моей жизни, после такого долгого перерыва! Тим явно разбирается в моих чувствах, потому что спешно добавляет:
– Сексуальные услуги предлагаю из чисто меркантильных побуждений. Еще мне домой чертовски не хочется… Где Грейси?
В полиции? Ей зачитывают ее права?
Глаза наполняются слезами. Брр, как мерзко.
– Черт, не начинай снова. Прекрати! – Тим лихорадочно машет руками у меня перед носом, словно хочет разогнать эмоции, как мух. – Она поехала в больницу признаваться?
Я объясняю про реанимацию.
– Я и забыл, – Тим даже присвистнул. – Так Грейси дома?
Я признаюсь, что не имею понятия.
Тогда Тим бросает сигарету, затаптывает окурок, кладет мне руки на плечи и подталкивает к нашему двору:
– Иди и узнай, а я тут покараулю.
* * *
Я шагаю по подъездной дорожке Гарреттов. Сотовый мама не берет. Может, его конфисковали полицейские, успев обыскать ее и снять у нее отпечатки пальцев? На часах десять. Гарретты уехали больше часа назад.
Окна у нас темные. Мамину машину не видно, хотя она может быть в гараже. Я поднимаюсь по ступенькам крыльца, решив выйти черным ходом и проверить, и вдруг замечаю маму. Она сидит на скамеечке из кованого железа, купленную в подтверждение правила: перед тем как войти, нужно присесть и снять обувь. Мама устроилась на ней, обхватив колени руками.