Он ходил за ножом.
Сандра закрыла глаза, ожидая первого удара. Но вместо того чтобы почувствовать боль, услышала визгливый женский вопль. Подняла веки, увидела, что Виктор лежит на полу. Его крепко держит какой-то мужчина. Монстр извивался, отчаянно кричал, но мужчина не отпускал его.
Женский визг сменился низким мужским воем, потом снова воплем на высокой ноте. Это вселяло леденящий ужас.
Мужчина повернулся к Сандре:
– Все в порядке?
Она попыталась кивнуть, но не была уверена, что это у нее получилось.
– Я – пенитенциарий, – успокоил ее Клементе.
Сандра не знала его ни в лицо, ни по имени, но тут же ему поверила. Клементе ударил Виктора кулаком, и тот наконец замолчал.
– Уходите отсюда, – попыталась сказать ему Сандра еле слышным голосом. – Полиция… ваш секрет…
Клементе всего лишь улыбнулся.
Только тогда Сандра заметила нож у него в груди.
11
Добравшись до Трастевере, Маркус не смог пробиться сквозь полицейский кордон.
Он остановился у края ограждения, смешавшись с зеваками и фотокорреспондентами, которые слетелись на место происшествия.
Никто точно не знал, что произошло, но слухи распространялись.
Кто-то рассказывал, что агенты недавно вывели из дома мужчину в наручниках и что полицейские из ЦОС ликовали, когда усаживали его в машину, которая отъехала на полной скорости, сопровождаемая салютом проблесковых маячков и хором сирен.
Но Маркус разглядел, как Сандра, поддерживаемая двумя парамедиками, на своих ногах прошла к машине «скорой помощи». Что-то с ней случилось, понял пенитенциарий, но она серьезно не пострадала.
Маркус вздохнул с облегчением, но оно продлилось недолго.
По лестнице спустились санитары с носилками. На носилках лежал человек с дыхательной маской на лице. Клементе. Откуда он узнал о Сандре? Маркус никогда ему о ней не говорил… Он увидел, как Клементе занесли во вторую машину «скорой помощи», которая, однако, не отъезжала.
Почему они не едут? Чего ждут?
Машина все стояла с закрытыми дверцами. Внутри происходило какое-то движение. Наконец машина тронулась с места, но с выключенной сиреной.
Маркус понял, что друг не выкарабкался.
Ему хотелось плакать, проклинать себя за то, как они расстались в последний раз. Но вместо этого, к своему великому изумлению, он стал вполголоса молиться.
Прямо здесь, посреди толпы, но никто даже не посмотрел на него. У всех были другие заботы. Впрочем, ему не привыкать.
Я невидим, напомнил он себе. Я не существую.
Чтобы преподать пятый урок, Клементе явился к нему домой далеко за полночь, без предупреждения.
– Мы должны пойти в одно место, – объявил он, ничего не объясняя.