Маркус поспешно оделся, и они вместе покинули мансарду на улице деи Серпенти. Долго блуждали пешком по опустевшему центру Рима. И наконец оказались перед входом в старинный дворец.
Клементе вынул из кармана тяжелый ключ из вороненой стали, очень старый, открыл массивную дверь и пропустил Маркуса вперед.
Помещение было просторным, там, как в церкви, царила тишина. Свечи, расставленные в ряд, показывали путь вверх по лестнице из розового мрамора.
– Пойдем, – прошептал Клементе. – Другие уже собрались.
«Другие? Кто это – другие?» – задался вопросом Маркус.
Они поднялись по величественной лестнице и попали в широкий коридор: фрески на его стенах изображали какие-то сцены, и Маркус не сразу смог распознать сюжеты. Потом догадался, что на фресках изображены самые яркие эпизоды Евангелий. Воскрешение Лазаря, брак в Кане Галилейской, крещение Иисуса…
Клементе проследил за его любопытным взглядом.
– Здесь как в Сикстинской капелле, – поспешил он с объяснением. – Там фреска Микеланджело «Страшный суд» служит для того, чтобы предостеречь и наставить кардиналов, собравшихся на конклав для выборов нового папы, указать им на сложность возложенной на них задачи. Здесь сцены из Евангелия преследуют ту же цель: напомнить тем, кто проходит по этому коридору, что миссия, назначенная им, должна быть выполнена только согласно воле Духа Святого.
– Какая миссия?
– Ты увидишь сам.
Вскоре они подошли к мраморной балюстраде с колоннами, окружавшей расположенный внизу просторный зал. Но прежде чем Маркус успел заглянуть вниз, Клементе привлек его к себе со словами:
– Мы должны оставаться в тени.
Они укрылись за колонной, и только тогда Маркус смог увидеть, что происходит внизу.
В зале было двенадцать исповедален, поставленных в круг; посередине – большой позолоченный подсвечник на пьедестале. На нем – двенадцать зажженных свечей.
Двенадцать – число апостолов, тотчас же отметил Маркус.
В скором времени в зал начали входить мужчины в темных плащах, закрывавших лица. Проходя мимо канделябра, двумя пальцами гасили свечу. И рассаживались по исповедальням.
Процедура продолжалась до тех пор, пока не осталась гореть одна свеча и не осталась пустой одна исповедальня. Никто не погасит свечу Иуды, сказал себе пенитенциарий. Никто не займет его место.
Этот единственный огонек только и горел в зале.
– Служба Сумерек, – пояснил Клементе вполголоса. – Так называется ритуал, при котором ты присутствуешь.
Когда все собрались и расселись по местам, вошел еще один участник литургии, в алом атласном плаще с капюшоном.
Он нес большую свечу, очень яркую, тут же разогнавшую тени. Поставил ее на канделябр, на самый верх. Свеча символизировала Христа. В этот момент Маркус понял, где они находятся.