Отдыхала любимая не долго, а может, вообще мне только показалось, что она уснула. Вздрогнул, когда вдруг услышал ее шепот:
— Тоя кто-то убил…
Услышав ее, я поначалу не осознал, что нашего вожака уже нет на этой Земле, промолчал. Утаре, воспринявшая мое молчание как должное, стала рассказывать о событиях нескольких дней до моего возвращения в племя. Говорила, как и все в этом мире, экспрессивно и порой — нескладно, но события, предшествующие смерти Тоя и после нее, я осмыслил так:
После засева поля любимая и Муш устроили в поселке праздник, как было заведено у Людей. Горцам праздник понравился и женщины Тоя, обычно хмурые, стали улыбчивыми и танцевали вместе со всеми. А на следующий день вожак исчез. Никто не видел, как он ушел из поселка. К вечеру выяснилось, что о своих планах он никому ничего не рассказывал. Встревоженные исчезновением предводителя соплеменники до ночи просидели у костра, гадая, что могло произойти и куда мог пойти Той сам? Решили дождаться утра. Утро было обычным, только без Тоя. Сама Утаре тогда, конечно, не знала, что произошло с вожаком, но была уверенна, что Той в поселок уже не вернется. И только на следующий день, с утра поселок огласил тревожный крик Ата. Девушка в прибрежной осоке обнаружила труп вожака Рыб. Утаре сразу же поняла, что Той не упал сам и не умер от того, что ударился головой о камень, который, кстати, так и не нашли. Убийца оттащил тело Тоя от того места, где время от времени появлялись соплеменники. И не одна Утаре пришла к такому выводу. Вот только, что делать и как разоблачить убийцу никто в племени не знал, но все почему-то полагались на решение любимой. Это случилось после того, как она остановила Уро, вдруг решившего, что всех женщин Тоя теперь нужно убить. Она охладила его, показав соплеменникам след от волочения тела и едва заметный, одиночный дальше в заросли. Убийца был один. А значит, женщины-пленницы могли оказаться невиновными. Так ответила горцу Утаре.
Я обдумывал рассказ любимой, и не спешил с вопросами. А когда вознамерился спросить ее о судьбе женщин Тоя, где они сейчас и как они восприняли смерть своего пленителя, Утаре уже уснула.
Холодные, цепкие и беспощадные думы о смерти захватили меня. Я размышлял, что Тою повезло не испытать мук угасания, вспомнил себя в будущем, когда уже не вставал и решил, что не стоит умирать от жалости к себе. Ведь делает нам больно не болезнь, а отношение к ней. Так, одновременно два слоя мыслей шли через мою голову, как, бывает, по небу идут, не мешаясь, два слоя облаков. Одни мысли — ясные и малоподвижные — говорили, как не пристало мужчине жалеть себя, другие мысли, мутные и тяжелые, быстро шли понизу, у них не было ясных очертаний, и они шептали о мучительной боли, когда откажут отравленные печень или почки. И все же, вспомнив, как сам я когда-то в будущем советовал жалеющим себя молиться, обратился в мыслях к Всевышнему. Тогда я просто благодарил Его за эту короткую, но в молодом теле жизнь! Тут же вспомнил Таша, ее с хрипотцой голос и заботливый взгляд, объятия крошки-Лило, ласки Тиби и встречу с Утаре и на сердце стало легко и радостно…